Дело об исчезнувшей красотке

Пратер Ричард Скотт

Видно было, что Мэгги сомневается и мысли у нее в голове появляются и исчезают одна быстрее другой. Она не знала, что делать. Говорить или молчать, запираться или признаваться.

— У тебя… у тебя ничего на меня нет! — Но слова ее звучали неубедительно даже для нее самой.

Я расхохотался. Прямо ей в лицо. Открыл наугад оставшийся у меня журнал, пролистнул несколько страниц, но краешком глаза постоянно следил за ее действиями.

Мэгги не выдержала:

— Предположим, я что-то знаю. Что с того?

— Расскажи мне это что-то.

— И что я за это получу?

— Не знаю, Мэгги. Ничего не обещаю. Частный сыщик

не может обещать неприкосновенность или что-нибудь в этом роде. Но ты, безусловно, знаешь о выдаче сообщников, не так ли? Уж приятель-то твой — бывший приятель, извини, — точно знает. Вот и подумай. Для спасения души, так сказать. Если, конечно, хоть что-нибудь от нее у тебя осталось.

Мэгги в который раз оглядела комнату. Вытерла о себя вспотевшие ладони, но ничего не сказала.

— Подумай, Мэгги. Мы уже и так все знаем. Или почти все. Так что ты подумай.

Она думала. Долго думала. Думала до тех пор, пока не вернулся Сэмсон.

— Готово, Шелл. Я вызвал машину по рации, и Пресс сейчас уже, должно быть, в главном управлении. Дает показания под присягой.

Жирная туша Мэгги затряслась.

— Что-то я не очень понимаю. Какие показания, какая присяга?

— Другими словами, миссис Риморс, — пояснил Сэм, — Пресс делает официальное письменное заявление. В присутствии свидетелей говорит слова клятвы, ставит свою подпись. Его показания под присягой в данном случае — это то, что тебя погубит.

— Что-о? Меня погубит?

Но Сэм не обращал на нее никакого внимания:

— Отдел, в частности, занимается расследованием убийства Джорджии Мартин. И Пресс мне об этом рассказал. В субботу вечером она, — Сэм кивнул на Мэгги, — звонит в храм и говорит, что возникли неприятности…

— Ты все врешь, сука! — заорала Мэгги.

— …что возникли неприятности, — повторил Сэм. — Она имеет в виду неприятности в «Эль Кучильо». Она велит Сипелям приехать туда и разобраться с мисс Мартин и с тобой. Ловко, правда? А сам Пресс, получается, в этом деле вроде бы и ни при чем. Миссис Риморс говорила не с ним, а с одним из Сипелей — с Полом. И Пресс узнает об убийстве, когда все уже кончено. Он, естественно…

— Стоп, стоп, погоди, — пыталась прервать его Мэгги.

— Он, естественно, не может быть нами задержан как соучастник, если только…

— Да постой же ты, замолчи, дай сказать! — Мэгги приподняла зад от сиденья. Тут Сэм ее заметил:

— Тебя что-то гложет, Мэгги?

— Я не позволю ему. — Она решительно села, приосанилась и оглядела нас обоих с ног до головы. Наконец, шумно выдохнув воздух, она заявила: — Он врет. Он сидит в этом дерьме так же, как и я. Правильно, я звонила из клуба, из «Эль Кучильо». Но говорила с Прессом. Лично. Лично с ним, это вам ясно? Я могу тоже повторить слова клятвы. А уж Сипелям приказал он. И он самый настоящий сообщник, или как это у вас называется.

— Хм. Интересная вещь получается. А Пресс мне по-другому рассказывал.

— Пресс — мерзавец! Брешет, падла!

— Миссис Риморс, вместо того чтоб ругаться, можно сделать письменное заявление. И подписаться, чтобы все законно. Бумага и ручка у тебя найдутся, Шелл?

Пока я шарил у себя в столе, Мэгги, по всему было видно, раздумывала. Она по-прежнему на что-то надеялась.

— Но мы, конечно, можем все оставить и так, как есть. Большой разницы…

Эти слова Сэма ее добили.

— Я подпишу заявление.

Дальше пошло легко. Начав

рассказывать, Мэгги уже не останавливалась. Она завязла слишком глубоко.

Когда на ее жизненном пути встретился Пресс и его Общество Внутреннего Мира, Мэгги уже занималась нелегальной перевозкой наркотиков, но не в таких масштабах. Религиозная контора Пресса заинтересовала Мэгги. И ее изворотливый ум изобрел такое гнусное мошенничество, о каком страшно подумать. Общество уже само по себе было достаточно надежным прикрытием для контрабанды героина, но ее порочной натуре этого было мало. Мэгги придумала, как искусственно создавать потребность в продукте. Элементарный закон спроса и предложения. Сначала она организовала предложение: маковые поля в мексиканском штате Синалоа огромные, и весь конечный продукт она не знала, куда девать. Тогда Мэгги наняла посредников, контактеров, одного из них — чувствительного латиноамериканца Хуана Порфирьо — я встретил в «Эль Кучильо». Теперь оставалось только взвинтить спрос. А будет спрос — будут и барыши. Нужны были наркоманы. И их решили готовить в ОВМ. Чуть-чуть морфия или героина в заряженной Нардой «космической жидкости» выпивалось в религиозном экстазе, слащавые ночные увещевания действовали как гипноз, и, пожалуйста — через несколько недель спрос обеспечен. О ста процентах посещающих речь, конечно, не шла, но даже десяти или пятнадцати процентов хватало, чтобы увеличить прибыли до баснословных размеров. Особенно хорошо стало, когда Мэгги и Пресс начали получать из Мексики чистый порошок. Смешивали один к десяти, а то и больше, со сгущенным молоком и без всяких посредников скармливали нуждающимся. Об этом аспекте деятельности ОВМ знали только Мэгги, Мигель и Пресс. Не пойманным нами оставался один Мигель, он прятался в доме Мэгги в долине Сан-Фернандо. Она дала его адрес.

Итак, Мэгги подкинула Прессу идею, оговорила для себя максимально возможную прибыль, нашла Джордана Брента, который должен был сочинять заумные речи, и заставила Нарду весь старый штат разогнать. Вместо них взяли новых помощников, и дело пошло. Настоящий крупный бизнес. И запутано так, что сам черт ногу сломит. Наркотики хранились прямо в «Эль Кучильо». В банках импортированного из Мексики «чили». И не просто хранились, а значились в меню и подавались в составе «чили» к столу. Неслыханно!

Мэгги подписала длинное путаное заявление, к тому же неграмотно написанное, а Трэйси, Сэмсон и я поставили подписи в качестве свидетелей. Маргарет Риморс была уязвлена и повержена.

Сэмсон позвонил к себе и вызвал машины. Когда все встали, чтобы идти, а Сэмсон засунул заявление Мэгги в карман, я обратил внимание, что брюки у него болтаются и он вынужден придерживать их одной рукой. Причина этого заключалась в том, что у него отсутствовал ремень.

— Сэм, — я решил проверить тут же возникшую догадку, — где твой ремень?

— Что?

— Ремень твой где, спрашиваю?

— О, ремень?

— Да-да, ремень.

— Видишь ли, я его потерял.

— Ну конечно, Сэм. Потерял. А где, не скажешь?

— А черт его знает. Я, Шелл, уже не помню.

— Эх ты, Сэмсон, старый пес. А как тогда ты расколол Пресса, поделись? Неужели психологическое воздействие? Или стукнул по голове телефонным справочником? А может, ты спустил ему штаны и взял ремень? Или связал и на время оставил?

Капитан Фил Сэмсон из отдела по расследованию убийств усмехнулся: