Дело об убийстве маркиза де Лианкура
Шрифт:
Жутковатый рассказ Чёрного лорда вдруг напомнил ему о том, что сейчас его приближённые тоже находятся в застенках, и вполне возможно, их пытают, чтоб заставить выступить против него в суде. Именно потому он, отложив остальные свои дела, решил вернуться в Чёрную башню.
Проходя по тёмным пустынным улицам, он внимательно прислушивался и иногда резко менял направление или сворачивал за угол и ждал, не раздадутся ли сзади шаги посланного алхимиком соглядатая. Но нет, на сей раз никто за ним не следил, и он, немного успокоившись, свернул на юг, чтоб там, миновав уже пройденным недавно путём городские трущобы, выйти на Королевскую
— Лиса? — невольно улыбнувшись, спросил он и пошёл назад.
Худенькая маленькая лисичка с пушистым хвостом, украшенным белым кончиком, сидела на брусчатке и отважно смотрела на него. Марк опустился рядом на одно колено, и она тут же приподнялась на задние лапки и, вытянув мордочку, ткнулась холодным носом в его щёку. После этого она не удержалась от шалости и громко фыркнула ему в ухо, потом оскалила белые зубки, словно рассмеялась и, развернувшись, юркнула в темноту.
Марк проводил её взглядом, чувствуя, как на его лице расплывается счастливая улыбка. Лисы вернулись, значит, вернулся и его хвостатый тысячелетний друг.
Он вошёл в Чёрную башню, воспользовавшись ярлыком службы прево. Стражники, разглядев яркую дощечку в его руке, не выказали своего беспокойства по поводу того, что его лицо скрыто маской. Он поднялся по лестнице туда, где обычно сидел в своём закутке за конторкой регистратор господин Паскаль, и, открыв дверь отмычкой, вошёл. Он зажёг свечу на конторке и осмотрелся в поисках нужной книги, той самой, куда заносили имена всех, кого доставляли в башню и рассаживали по камерам королевской тюрьмы. Конечно, была вероятность, что Монсо и Эдама отвезли в дом коннетабля и заперли там, но это было маловероятно, поскольку им объявили об аресте. К тому же проще было доставить их в суд отсюда, чем везти с улицы Золотой лозы.
Книга отыскалась вскоре, поскольку господин Паскаль был педантичен и любил порядок. Раскрыв её на последних исписанных страницах, Марк вскоре отыскал там знакомые имена, а также отметки о том, что они помещены в разные камеры на верхнем подземном этаже башни. Вернув книгу на место и заперев дверь, Марк направился к лестнице.
Он не знал этого тюремщика, но догадывался, что платят ему немного, и он не погнушается взять плату за небольшую услугу. Тюремщик с сомнением посмотрел на человека в маске, но тот вёл себя настолько властно и уверенно, что сомнений в его праве находиться здесь не возникало. Немного поломавшись и выпросив пару монет сверх обещанного, он взялся проводить незнакомца к камере, в которой держали барона Алареда.
Назвать камерой этот тесный закуток, где невозможно было выпрямить спину, было слишком большим допущением. Здесь не было даже двери, только решётка, нижняя часть которой открывалась, чтоб заключённого можно было вытащить наружу. Тюремщик предупредил, что не может дать на свидание слишком много времени, и удалился, звеня ключами, висевшими на поясе.
— Эдам, — позвал Марк, подойдя к нише, и чтоб разглядеть, что
— Ваше сиятельство? — отозвался из темноты оруженосец и поспешно подполз к решётке. — Это вы?
— Именно так, — кивнул Марк, пытаясь разглядеть его лицо. — Как ты здесь?
— Неважно, мой господин, — жалобно проныл тот. — Меня не кормят и не дают вина. К тому же бьют и угрожают.
— Значит, не так плохо, — усмехнулся Марк, поняв, что тот играет на жалость. — Если б было иначе, ты бы чувствовал себя героем и заявил, что держишься, хоть и из последних сил.
— Вы так жестоки, сударь, — обиделся Эдам. — А я, и правда, держусь, не смотря на все усилия этого негодяя де Полиньяка. Он требует, чтоб я подтвердил обвинения против вас и всё ещё надеется, что я соглашусь. Потому если на моём лице вы не видите ран и кровоподтёков, то на спине их достаточно.
— Страдания укрепляют дух, — назидательно проговорил Марк.
— Я и без того вот-вот воспарю, — проворчал оруженосец. — Но, смею заметить, что я всё равно не предам вас, потому как вы мой господин и благодетель, заменивший мне отца, мой кумир и учитель, ради которого я готов пройти любые муки и даже умереть. Я никогда не предам вас, хоть вы и высмеиваете меня при каждом удобном случае. И я надеюсь, что, если мне придётся умереть за вас, вы хотя бы похороните меня с почестями и выпьете за упокой моей души пару кубков хорошего вина.
— Не дуйся, мой мальчик, — усмехнулся Марк, похлопав его по грязным пальцам, вцепившимся в решётку. — И не надо так геройствовать, поскольку хорошее вино — это неплохо, но живой оруженосец всё же лучше. Потому я разрешаю тебе принять предложение де Полиньяка и выступить в суде, как он того просит.
— С чего бы мне делать это? — насторожился Эдам.
— Во-первых, и, я надеюсь, что ты оценишь, что я ставлю эту причину на первое место, я хочу сберечь твою шкурку от дальнейших повреждений. Во-вторых, мне нужно, чтоб де Полиньяк успокоился, решив, что козыри у него на руках, и он готов к завтрашнему суду. И, в-третьих, мне нужно, чтоб ты передал ему по секрету некие сведения, которые его заинтересуют и порадуют. После этого ты сможешь потребовать у него вино, еду, одежду, лекаря и деньги за услугу. Не продешеви, а то он не поверит.
— И что я должен ему сказать? — деловито осведомился Эдам.
— Скажи, что на днях я отправил в Лианкур приказ доставить сюда ящики с каким-то чрезвычайно ценным и секретным грузом. Я запретил вскрывать ящики там и по дороге и обязал коменданта Лианкура выделить для сопровождения обоза большой отряд. Об исполнении этого приказа мне должны сообщить письмом.
— И что это за ящики? — поинтересовался оруженосец.
— Хочешь после суда вернуться сюда на остаток дней? — уточнил Марк.
— Можно было просто сказать, что это меня не касается, — проворчал юноша. — Чего угрожать-то сразу? А что я должен говорить в суде?
— Что хочешь, — небрежно пожал плечами Марк, поднимаясь. — Это уже не имеет значения.
— Не буду утверждать, что я понял ваш замысел, мой граф, но сделаю, как вы велите, — поспешно произнёс Эдам. — Уже уходите? Вы собираетесь вернуться в свою камеру?
— Пока нет, мне нужно до утра нанести ещё один визит, после чего я вернусь сюда.
— Скажите только, как там Шарль? — умоляюще воскликнул юноша, и Марк снова опустился к нему.