Дело об украденном саркофаге
Шрифт:
– Вопрос второй. Кроме подмены саркофага были замечены какие-нибудь странности?
– Вы имеете в виду, после похорон? – уточнил гробовщик.
– Да, когда вскрывали склеп.
Нарам-Суэн беззвучно пошевелил губами, словно что-то подсчитывая в уме.
– По-моему, нет, – ответил он. – Светильники горели так, как им положено. Мумия господина Шульги-старшего была в прекрасном состоянии, он лежал как живой. И драгоценности не тронуты.
– Много драгоценностей? – поинтересовался Ницан.
– Очень. На каждой руке по восемь золотых
Ницан не знал поговорок о богатстве господ Шульги и не очень интересовался устным народным творчеством. Поэтому перешел к следующему вопросу:
– Вы занимались реставрацией склепа. Как полагаете, кто-нибудь из ваших рабочих мог впоследствии незаметно проникнуть туда?
– И похитить саркофаг? – Нарам-Суэн покачал головой. – Не думаю. Во-первых, непонятно зачем. Саркофаги, пусть даже из таких ценных пород дерева, не относятся к ходовому товару.
Ницан вынужден был согласиться. Вряд ли в Тель-Рефаиме нашелся бы скупщик краденого, которому пришло бы в голову приобрести саркофаг. Разве что для самого себя.
– А во-вторых, – продолжил Нарам-Суэн, – магические печати на входной двери ставились после погребения. И никто кроме наследника не знает, как они нейтрализуются.
– А секретарь? – напомнил Ницан. – Вы же сказали, что при вскрытии склепа присутствовал секретарь господина Шульги, а не он сам.
– Да, верно. Господин Шульги при мне передал нейтрализующую формулу своему секретарю, после чего тот молодой человек проводил нас – меня и судебного исполнителя к склепу.
Детектив тяжело задумался. Вся история представлялась ему чрезвычайно странной. И самым паршивым было то, что он не знал толком, о чем спрашивать клиента. Ницан раздраженно почеркал по бумаге карандашом, отбросил его в сторону.
– Ладно, – сказал он наконец. – Я попробую заняться вашим делом... – и уже когда обнадеженный заказчик находился рядом с дверью, спросил: – Кстати, от чего умер Шульги-старший?
Гробовщик озадаченно взглянул на детектива.
– Точно не припомню, – признался он. – Семейный врач говорил что-то о сердечном приступе.
Выпроводив гробовщика, Ницан освободил Умника из заточения. Рапаит выглядел жалко.
– Умник, – строго сказал детектив. – Мы начинаем новое расследование. Не вздумай мне мешать. Иначе я тебя, все-таки, дематериализую.
Угроза рапаита ничуть не испугала, но он с готовностью закивал и даже придал свое крысиной мордочке озабоченное выражение. Согнав Умника со стола, детектив
Дежурный эксперт оказался знакомым и нудными вопросами Ницану не докучал. Попросил несколько минут подождать, потом сообщил:
– Сердечный приступ. Переел за обедом на собственном юбилее. Кажется, день рождения... Да, точно, день рождения. Шестьдесят лет. Это, конечно, не возраст, но, что делать, бывает. Никаких подозрительных обстоятельств.
– Магия? – на всякий случай уточнил Ницан.
– Следов вредоносной магии не установлено. Ни смертных заклятий, ни прочего в этом духе. Все чисто.
– Он часто жаловался на сердце?
– Поговори с семейным врачом, Ницан. Я не в курсе. Извини, если у тебя все, я пойду. Много дел.
Фантом мага-эксперта растаял. Ницан поднялся из-за стола и принялся расхаживать по бюро, заложив руки за спину и рассуждая вслух. Умник тотчас взгромоздился на письменный прибор. Его маленькие блестящие глазки внимательно следили за передвижениями Ницана.
– Что же нам известно? – спросил детектив. – Господин Шульги, богатей и ретроград, изволил переесть за праздничным обедом. Сердце не выдержало – интересно, самого обеда или его стоимости? – как большинство обывателей Тель-Рефаима, детектив не жаловал богатеев. Хотя и понимал, что такое отношение продиктовано в основном элементарной завистью. Что делать, вполне человеческое чувство. – В общем, – повторил он, – смерть наступила от естественных причин. Эксперты... Полиция... Понятно?
Умник кивнул.
– После этого господин Шульги-сын... как его... Да, Пилесер. Пилесер Шульги заказал роскошные похороны. Тоже понятно – стать в одночасье владельцем нескольких миллионов. Десять миллионов новых шекелей – это, между прочим, полтораста миллионов старых... Ладно. Заказал он эти похороны в фирме некоего Нарам-Суэна с душевным названием «Счастливого пути...» Скажи, Умник, ты бы хотел, чтоб тебя похоронила контора с таким названием?
Умник отрицательно качнул головой.
– Правильно, я тоже. Но о вкусах не спорят. Пилесер Шульги заказывает для умершего отца саркофаг из яшпаа. Ты не знаешь, Умник, так я тебе объясню: это все равно, что заказать его из чистого золота. Яшпаа во столько же раз дороже красного дерева, во сколько красное дерево дороже кедра. Или тиса... Кстати о тисе, – Ницан остановился. – После похорон господин Шульги отказывается платить за услуги «Счастливого пути», обвинив господина Нарам-Суэна в мошенничестве: дескать, тот ему подсунул тис вместо яшпаа. Спасая деньги и репутацию, наш клиент добивается вскрытия склепа и к ужасу своему обнаруживает, что Навузардан Шульги, действительно, лежит в дешевом тисовом гробу вместо роскошного резного саркофага!