Дело одинокой канарейки

Дельвиг Полина Александровна

Даша озадаченно почесала кончик носа.

– Не знаю. Почему?

– Вероятно, потому, что в этот момент он держал что-то в правой. Для него гораздо более важное. То, что хотел тебе передать. Именно поэтому он и сказал: «Возьми». Вспомни хорошенько, могло быть такое?

Молодая женщина обхватила голову руками и уставилась в пустоту. Минуты две она сидела, не издавая ни звука и не шевелясь. Внезапно ее зрачки расширились, ноздри раздулись, и она медленно повернула голову в сторону подруги. Глядя сквозь нее невидящим взглядом, не разжимая губ, Даша

наконец выдавила:

– Не иначе как эта жирная гнида постаралась. – И со всей силы шлепнула ладонью по спинке дивана. – А я-то думала, чего он за мной увязался!

Аня оторопела:

– Ты это о ком?

Даша окончательно пришла в себя, ее всю трясло от негодования:

– Ты представляешь, тварь какая! – Она принялась размахивать руками. – Короче, когда началась стрельба, я сидела за столом в банке – хотела снять немного денег со счета. Меня обслуживал один, одна... одно редкостное дерьмо. Так вот, когда Кока упал, я присела рядом – эта тварь, я имею в виду это дерьмо, все вокруг ползало. А потом я увидела его в самолете, он летел в Москву со мной одним рейсом, а еще я на него натолкнулась в ЦДХ, и можешь себе представить, в тот вечер, когда убили Витю, он тоже был в клубе!

Петрова внимательно слушала рассказ. Было видно, что ей не все понятно, но перебивать повествование Анечка явно не хотела, дабы не нарушить и без того неровный ход мысли своей разнервничавшейся собеседницы. Но услышав последнюю фразу, она тут же переспросила:

– Ты хочешь сказать, что вчера видела этого человека в клубе?

– Нет, – рявкнула Даша и трясущейся рукой достала сигарету. – Полетаев показал мне списки посетителей клуба, и среди них я обнаружила его фамилию.

– Значит, ты полагаешь, что этот человек из банка подобрал то, что собирался передать тебе Кока? – медленно проговорила Аня. – Тогда зачем же он следит за тобой? Нет, нет, здесь что-то не то.

Она обхватила руками плечи и принялась расхаживать по комнате.

– Начнем сначала. Кока приезжает в Прагу, чтобы встретиться с тобой. Он хочет передать тебе нечто ценное. В него стреляют, и он успевает только протянуть эту вещь в твою сторону. Ты ничего не замечаешь, и тогда эту вещь подбирает банковский служащий... – Петрова прикрыла глаза. – После этого он начинает следить за тобой... Что бы это значило?

Даша хотела ответить, но Лелька, заметив ее порыв, показала кулак и приложила палец к толстым губам. Даша решила не нарываться на конфликт.

– Что это значит? – повторила Аня уже заметно повеселевшим голосом. – А это может означать только одно! Рыжая, – Петрова щелкнула пальцами, – эта вещь не имела никакой материальной ценности.

Даша растерянно хлопала глазами:

– А что же она тогда имела?

– Ценность этой вещи заключается в коэффициенте ее информативности.

– Чего-чего?

– Это ключ к чему-то, что действительно является очень ценным, и воспользоваться этим ключом, судя по всему, можешь только ты. Поэтому-то клерк и следит за тобой.

У Даши стал какой-то прибитый вид. Она не очень понимала, как

это Петрова за несколько секунд пришла к тому же самому выводу, что и эфэсбэшник. И подозревала, что, скорее всего, так никогда этого и не поймет.

Тем временем Анечка продолжала размышлять вслух:

– Что же именно Макеев хотел тебе передать? Достаточно маленькое – ведь он держал эту вещь в ладони, довольно легкое... Ты же звука не слышала?

– Ничего я не слышала, – подавленно ответила Даша. – Ничего не слышала, кроме криков и выстрелов. И потом: там палас. Вот если бы шкаф упал, тогда бы, наверное... А что-то маленькое... Нет, не слышала.

– Палас? – заинтересовалась Аня. – Какого цвета там палас?

– Цвета? Не знаю... Серого, по-моему, ну или близкого к этому. Но не красного и не в цветочек, и не...

– Значит, этот предмет был, скажем так, нейтрального цвета: серый или бежевый. Что это может быть? Маленький, легкий, серый?

– Дохлая мышь, – подала голос из своего угла Лелька.

Даша сердито посмотрела на нее и цыкнула:

– Нечего сказать – лучше молчи. – Затем снова обратилась к Ане: – Чего гадать? Надо эту гниду отловить и выбить из него всю недостающую информацию. Вон мужиков возьмем с собой – сразу обделается со страху...

– Каких это ты мужиков с собой брать собралась? – поинтересовалась Аня и скрестила руки на груди.

– Да каких угодно. Хоть с работы с твоей...

– Об этом забудь.

– Ну хорошо. Тогда Эдика с Леней. А чего, здоровые ребята.

– Еще чего придумаешь? – начала злиться Петрова. – Иди вон Игоря попроси. Если он тебя костылем сразу не прибьет, то, может быть, и согласится. И потом, ты что, международного скандала хочешь?

– А кто ему дал право покойников обкрадывать? – моментально завелась Даша. – Это, между прочим, по международному праву называется мародерством. И кое-где за это вообще расстреливают.

– Ты предлагаешь его расстрелять?

– Нет, я предлагаю ему морду набить. Чтобы чужого не брал. Какая гадина! Он же знал, что у меня на счету хрен с маком остался и все равно – не побрезговал! Одинокую женщину обокрасть...

Аня поспешила утихомирить разбушевавшуюся подругу.

– Ладно, одинокая, успокойся. Лучше подумай, как нам его найти...

– Да никак. Вернее, очень просто. Надо выйти на улицу Горького и идти по ней, пока его жирная рожа не начнет в витринах мелькать. Потом остановиться, взять его за одно место и...

– Я поняла, – остановила поток яростной брани Петрова, – Одевайся и пойдем.

– Куда? – растерялась Даша и даже успокоилась.

– На Тверскую. Так теперь улица Горького называется.

Глава 27

1

Эта поездка была, пожалуй, самой сложной из всех. Несколько дней по указанному адресу никто не появлялся. Когда же Герман, потеряв всякую надежду дождаться нужного ему человека, решил возвращаться в Москву, под вечер шестого дня перед дверьми подъезда наконец показалась мужская фигура.