Дело одинокой канарейки

Дельвиг Полина Александровна

Петрова поняла, что подруга не отстанет от нее, и тяжело вздохнула:

– Ладно, продолжай.

Докладчица не заставила себя уговаривать:

– Так вот, когда споры накалились до предела, Макеев засмеялся и сказал, что в МГИМО, видимо, только how do you do* учат говорить и что самый последний завалящий студент Университета знает – всякие там индейские диалекты ерунда по сравнению со свистом гуанчей, которым при желании можно зашифровать все что угодно, особенно если заранее заменить понятия. Ну, как сделали американцы: самолеты на орлов, пушки на ракушки... Именно

Кока и упомянул в тот вечер о свисте гуанчей, а на следующий день притащил того красавца испанца! Следовательно, Кока имел в виду именно этот вечер, когда сказал, что хочет видеть мои дневники. Скорее всего, он хотел узнать имена всех, кто был участником того спора.

Аня похлопала ее по плечу:

– Гениальный ребенок.

– Отстань! – смущенно отмахнулась Даша.

Анна вытащила подушку из-под спины и облокотилась на нее.

– А теперь объясни, как это все связано с Пилюгиной, Атлантидой и твоим подполковником?

Даша на секунду замялась. Родившиеся только что идеи укладывались в ее голову постепенно, слоями. Однако через минуту она продолжила, может, чуть медленнее:

– Например, Пилюгина является главой некой организации... Не перебивай, пусть не вождей Атлантиды, а более реальной. Возможно, это международный преступный синдикат и она руководит им отсюда. Ты же сама сказала, что за границу Пилюгина не выезжает.

Анна слушала подругу с таким видом, словно не могла поверить, что кто-то, находясь в здравом уме, вообще способен произносить такие вещи.

– Пилюгина руководит преступным синдикатом? Ну, ну... И как же, по-твоему, она это делает?

Но для Даши уже все встало на свои места. Положив ногу на ногу, она снисходительно ответила:

– Как, как. Разумеется, с помощью свиста. Нет, ты только посмотри, какая бестия: дешево и просто – набрал номер, насвистел, и все! И действительно никто никогда в жизни не догадается. Полная безопасность.

Аня глубоко задумалась. Глаза ее бесцельно перебегали с одного предмета на другой, наконец, она остановила свой взгляд на подруге.

– Ты хочешь сказать, что Кока...

– ...Что Кока нашел не клад. Ему случайно попала в руки кассета со свистом. Не сомневаюсь, что, едва услышав ее, Макеев сразу же вспомнил тот вечер в «Альма матер» и начал расследование. Он расшифровывает запись и решает с помощью шантажа заработать денег для своих экспедиций. Знаешь, о какой сумме он говорил перед смертью? О миллионе долларов!

– Но ведь его убили в Праге, – попыталась возразить Анна. – А Пилюгина за границу не ездит. Как она, по-твоему, могла его убить или выследить?

– В том-то и дело! Именно об этом я тебе и говорю – она сама ничего не делает, только руководит: подняла трубку, свистнула, и все – нет человека. Зато вспомни, – Даша подняла палец, – Максимова убили через несколько минут после того, как Элеонора узнала, что он хочет заплатить мне за расшифровку некой кассеты...

Однако предлагаемая рыжим детективом версия не убедила Петрову.

– Как-то все это не состыковывается. Я одного не пойму: зачем такие сложности. Почему Кока, если уж он все равно решился на шантаж, сразу не пошел к Пилюгиной? Зачем

было ехать к тебе?

– Возможно, он хотел иметь список всех, кто тогда был в кафе. И проверить их по очереди. Может, просто не мог поверить, что Пилюгина с этим как-то связана.

– А ты-то почему думаешь, что это она?

Даша снисходительно улыбнулась:

– Все очень просто: украсть кассету из разбитого диктофона могла только Элеонора, следовательно, она знала о ее существовании.

– Допустим. Объясни мне тогда, зачем ей понадобились еще и дневники? Почему Пилюгина хотела выложить за них такие деньги? Ей не нужно было знать, кто присутствовал в тот вечер.

Даша снова улыбнулась:

– Заметала следы: то есть выкупить у меня дневники, чтобы я никогда об этом не вспомнила, и украсть кассету...

– Опять наоборот, – бесцеремонно перебила ее Аня. – Сначала украсть кассету, а потом выкупить дневники. Но и это ерунда. Будь Пилюгина хоть гуанчой, хоть саранчой, все равно она не могла заранее знать, какая именно кассета вставлена в разбитый диктофон. Украсть она ее безусловно могла, но вот слышать перед этим – нет. Когда Элеонора пришла, диктофон был уже сломан. Каким образом она узнала, что это именно та кассета, которая ей нужна? Клептомании за ней до этого не наблюдалось... И еще один вопрос: кто же тогда украл твои дневники?

Даша задумалась.

– В самом деле: кто их украл и зачем? Ты, кстати, не помнишь, было у меня вообще описание того вечера в «Альма матер»?

Аня качнула головой.

– Не помню. Я только отметила места, в которых ты побывала. «Альма матер» там действительно упоминалась. Должна сказать, что твоя привычка описывать всех, кто приходил на вечеринки, и перемывать им кости, весьма неприятна. Все это нудно и однообразно.

Даша оставила колкость без внимания.

– А не было какого-нибудь замечания, что вот этот свист можно использовать там-то и там-то?

– Я похожа на человека, который стал бы запоминать твои сплетни? – возмутилась Анна.

Даша совсем упала духом.

– Да, но кто-то ведь украл и кассету, и записные книжки! А кроме нас с тобой и Элеоноры, здесь никого не было... – едва слышно проговорила она.

Аня тяжело вздохнула и похлопала ее по плечу:

– Пони бегала по кругу... Рыжая, иди, отдохни. У меня от тебя уже голова кружится.

___________

*Как поживаете (англ.)

Глава 36

1

Даша удалилась в отведенную ей комнату и легла на диван. Ситуация окончательно запуталась, и новые версии, приходящие в голову, действительно казались все более и более нелепыми. Она принялась насвистывать импровизацию на тему похоронного марша, но тут же перестала, вспомнив про плохую примету. Вдруг у нее появилось ощущение чего-то знакомого. Даша привстала.

Что это могло быть? Мысль ушла. Так, значит, снова. Она опять улеглась на диван, положила ноги на подлокотник и тщательно прислушалась к своим ощущениям. Снова засвистела. В доме свистеть нельзя, плохая примета. Плохая примета...