Дело с двойным дном (пер. В.Селиванова)
Шрифт:
– Дай Бог тебе здоровья! – обрадовался Болек. – И не тяни резину, рассказывай толком.
– Вопросом об обмене она занялась больше года назад и сама обратилась в фирму, занимающуюся продажей квартир. Позвонила посреднику-риэлтеру…
– Кто «она»?
– Тетка. Посредник приезжал в ее квартиру, и состоялся примечательный разговор. Хозяйка квартиры, ваша покойница, заявила о своем желании продать квартиру, ибо стала старой и немощной, ей трудно самой содержать квартиру в порядке… гм… «в порядке». Вот она и решила квартиру продать, а сама намерена переехать жить к племяннице.
–
– То, что слышишь. К племяннице!
– Холера! Ты отдаешь себе отчет в том, что теперь мотив убийства – как на ладони?
– Отдаю, но ведь еще не доказано, что это правда. Так тетка заявила посреднику. Посредник, как ему и положено, нос воротил, придирался, дескать, квартира в таком запущенном состоянии… Она заверила, что отремонтирует квартиру, приведет ее в полный порядок. Они поторговались, причем тетка проявила поразительную алчность, и риэлтер взялся за посредничество. В конце концов, не его дело, где собирается жить хозяйка продаваемой квартиры, это ее проблемы. Он проверил то, что входило в его обязанности: право тетки на владение квартирой и, следовательно, на ее продажу. Документы оказались в порядке, сделка была завершена, и посредник принялся за дело.
Он дал адрес теткиной квартиры двум своим клиентам, оба побывали в квартире тетки, посмотрели квартиру и пообщались с теткой, после чего один из них учинил посреднику скандал: как он смеет давать адреса сумасшедших баб. Ну и посредник воздержался от дальнейшего посредничества, только вот недавно дал ее адрес Иоанне, потому что та очень настаивала.
Ее чрезвычайно устраивало местоположение.
Поручик Болек помолчал, размышляя над полученной информацией, потом заметил:
– Я бы пообщался с тем клиентом, что учинил скандал посреднику.
– Я тоже, – сказал Януш. – И даже договорился с ним о встрече, завтра вечером. Дело чрезвычайно интересное, хотелось бы по возможности его прояснить.
– И я всячески поддерживаю эту вашу идею, поскольку с посредником уж наверняка не имею ничего общего, – одобрила я их планы. – Может, тогда Тиран отцепится от меня. Да, кстати…
Наконец-то вспомнила, о чем собиралась сказать Болеку! О чердаке. О моих гениальных рассуждениях на тему: что бы я сделала, если бы свистнула золото.
– Оставьте Касю хоть на минутку в покое, – сказала я, – и слушайте внимательно. Золото – очень тяжелое, так ведь? И унести его непросто, кто бы там его ни похитил. Так вот, я придумала способ, которым мог действовать похититель. Придумала я, но ведь мог до того же самого додуматься и другой умный человек.
– И что же вы придумали, пани Иоанна? – заинтересовался полицейский. – Допустим, вы похитили золото, и что дальше?
– И не стала его прятать у всяких там родных и знакомых, а припрятала здесь, поближе…
И я в подробностях описала свои действия после того, как, допустим, свистнула золото, обнаруженное рядом с мертвым взломщиком. Выносить из дома его не стала, опасно это, да и слишком тяжело. А вот подняться на чердак и там припрятать до поры до времени – раз плюнуть. И почти стопроцентная уверенность, что никто в доме не заметит.
Не скажу, что Болек был потрясен моими откровениями.
– Но в принципе мысль неплохая, – изволил похвалить меня полицейский. – Даже если на чердаке уже ничего и нет, не мешает проверить, не было ли. Завтра же осмотрим чердачное помещение. Холера! В этом деле явно просматривается какое-то второе дно…
– И сдается мне, второе дно может оказаться поважнее первого, – заметил Януш, – поважнее того, что сразу же бросается в глаза. Ведь вы без особых усилий воспроизвели сцену преступления, восстановили действия обоих преступников-жертв. А вот что там еще происходило, до сих пор не имеете ни малейшего понятия. Все скрывается во мраке. Так и быть, посредника я беру на себя. Вернее, не посредника, а того скандального клиента, которого посредник направил к убитой старушке. А остальное уже твое дело…
Вот и пришлось наврать ему с три короба…
Хотя… не так. Не все, что я говорила полицейскому, было ложью. Я не скрывала своего отношения к тетке, я призналась в том, что была у нее за три дня до убийства и искала альбомы, я не притворялась глубоко огорченной ее смертью. Да, пришлось притвориться, что сама ее смерть была для меня неожиданностью. Впрочем, визит полицейского и в самом деле был для меня неожиданностью, поэтому не так уж трудно было притвориться.
У меня сердце замерло, когда полицейский упомянул о кладе, обнаруженном в стене. Надеюсь, он не заметил моего смятения, о слишком многом пришлось говорить, думаю, мухоморы и пани Крыся отвлекли его внимание. Хорошо, что пан следователь не стал въедливо докапываться о причинах смены мною фамилии, наверное, уже знал об обстоятельствах моей жизни и понимал, что я совсем маленьким ребенком попала в лапы тетки и от меня ничего не зависело.
И я честно призналась, что, покидая навсегда дом тетки, забрала с собой свои документы – имела право.
Они принадлежали только мне. Впрочем, не так уж много вещей унесла я с собой из дома, в котором прожила всю жизнь.
О ключе я следователю не сказала. Ключ от входной двери я подделала без ведома тетки, естественно, она так и не узнала о нем. И полиции о нем не следовало знать. Кажется, следствие не докопалось до него, во всяком случае, полицейский офицер не задавал мне вопросов на этот счет.
Не сказала я ему и о последнем подслушанном мною разговоре, хотя, наверное, и стоило сказать, это прояснило бы для полиции ряд невыясненных обстоятельств. Если бы я знала, что столько осталось добра, припрятанного теткой… Впрочем, даже если бы и знала, какая мне польза? Ведь добровольно она мне ничего бы не отдала, а украсть…