Дело серых зомби

Марушкин Павел Олегович

* * *

Алиса не успела убежать далеко. Внезапно, словно из ниоткуда, пред ней выросли два фрога. Скользкие пальцы зажали девочке рот, а затем один из негодяев, здоровенный детина со шрамом через всю физиономию, ухмыльнувшись, врезал ей кулаком под дых. Алиса сложилась пополам, в глазах у нее потемнело. Она чувствовала, что ее взвалили на плечо и куда-то тащат, но не могла даже пошевельнуться – от страшной боли руки и ноги сделались словно ватные.

* * *

Я помню, что мне снилось в ту

ночь. Я висел в зеленоватой толще вод, не испытывая при этом никаких проблем с дыханием – словно превратившись во фрога, а где-то рядом, на самой границе видимости, кружили исполинские продолговатые тени. Акулы. В нашем мире они не водятся (здесь существуют опасные водные хищники, но другие) – и тем не менее, их присутствие меня не удивляло, как это часто бывает во сне. Жуткие твари постепенно сужали круги. Они двигались с обманчивой медлительностью – а я изо всех сил старался не упустить из вида зловещие силуэты. Это было непросто: стоило сосредоточить внимание на одной, как остальные оказывались немного ближе. Их глаза были похожи на дыры стволов: я почти физически ощущал эти холодные, лишенные эмоций взгляды…

Взрыв вырвал меня из глубин сна – он заставил содрогнуться все здание. Задребезжали стекла. Я вскочил, откинул полог. Ночь за окном освещало кровавое зарево; на его фоне темнел силуэт Тыгуа – учитель напряженно вглядывался в происходящее. Где-то неподалеку раздавались выстрелы.

– Что случилось? Война? – глуповато спросил я, спросонья пытаясь сообразить, у какого из сопредельных государств могло хватить наглости напасть на Пацифиду. В голову ничего не приходило. Неужели Метрополия…

– Это не война, – отозвался, наконец, Тыгуа. – Давай-ка оденься, Эд, мало ли что… Это бунт.

– Бунт?! – мне потребовалась пара секунд, чтобы сообразить. – То есть заключенные? Каторжане? Но они ведь под охраной!

– Полагаю, уже нет, – со смешком ответил он. – Раз начались уличные бои, дело серьезное.

Я быстро натянул одежду, подошел к окну и всмотрелся в багровую мглу. Пламя бушевало где-то вдалеке – насколько я мог судить, на территории фабрики; там время от времени гремели взрывы – но не столь мощные, как разбудивший меня. А вот выстрелы звучали все ближе.

– Залпов не слышно, – отметил Тыгуа. – Беспорядочная пальба. Плохо дело: похоже, полиция не справляется.

Внизу, на улице, показалось несколько бегущих со всех ног фигур. Толком их было не разглядеть – лишь смутные силуэты. Похоже, у ребят имелся веский повод спешить: преследователи не отставали. Один из беглецов вдруг обернулся и вскинул руку. Неяркая вспышка, хлопок. Кто-то упал, но других это не остановило – они нагнали стрелявшего, повалили его и принялись избивать. Вопли несчастного вскоре затихли. Тыгуа мрачно покосился на меня.

– Надо уходить.

– Вы так думаете? Зачем? И куда?

– Не будь болваном. Для тех парней мы не более чем ходячие источники всяких полезных вещиц… Как и остальные добропорядочные горожане. Очень скоро респектабельных постояльцев начнут резать и выбрасывать из окон.

От

его слов у меня мороз пробежал по коже. Он не шутил, и это не была фигура речи. Только тут я обратил внимание, что учитель одет и вооружен.

– Что, если найти безопасное место и дождаться…

– Такого сейчас нет, – оборвал он. – Попробуем сунуться в порт: похоже, это единственный способ выбраться из города.

– Почему не посуху? – этот вопрос я задал ему уже на лестнице: приняв решение, Тыгуа не стал мешкать.

– Стигия окружена непроходимыми болотами. Поэтому здесь и держат заключенных. Ты что, не знал?

Я тут же дал себе зарок: впредь, отправляясь куда-нибудь, внимательно изучить карту.

Пробираться по улицам города, охваченного хаосом и анархией – то еще удовольствие. Ночь то и дело разрывали вспышки выстрелов. Тыгуа оказался прав: полиция не смогла подавить восставших, и каторжане растеклись по жилым кварталам разрушительной волной, грабя и убивая всех, кто попадался им под руку. Район, в котором располагалась гостиница, вскоре оказался ареной уличных боев: мы успели вырваться буквально в последнюю минуту. Опасность грозила еще и со стороны стражей порядка: те стреляли на любое померещившееся во тьме движение, не особенно заботясь о том, в кого попадут. Врагом был каждый.

– Не вздумай останавливаться! Ходу, ходу! – подгонял Тыгуа. Мы передвигались бегом, позволяя себе короткие передышки лишь в парадных и подворотнях, где тьма была особенно густа. При этом он яростным шепотом поносил мое пристрастие к светлым костюмам: по его словам, я представлял собой превосходную мишень. Мне даже огрызнуться не удавалось: все силы уходили на то, чтобы сберечь дыхание.

До меня внезапно дошло – я ведь понятия не имею, в какую сторону надо идти, в то время как Тыгуа выбирает путь весьма целеустремленно.

– Откуда… Вы… Знаете дорогу? – выдавил я во время очередной передышки.

– Я здесь родился… Когда-то, – проворчал он.

Ну и дела! Учитель не переставал меня удивлять.

– Так, Эд, стой здесь, никуда не уходи! – внезапно приказал он. – Я гляну, чего там.

С этими словами он растворился в ночи. Я перевел дух. Вопли и грохот выстрелов отдалились: все же мы немного опередили бунтовщиков. Если повезет, выберемся из города живыми – но миссия, увы, безнадежно провалена. Попробуй, возьми след в этой кровавой каше! А что, если все это затеяно нарочно?

Я нервно усмехнулся. Ну еще бы – взбунтовать каторжан, захватить город, и все ради того, чтобы проницательный Э. Монтескрипт был сбит с толку! Какое утонченное коварство! Какой изощренный разум противостоит мне в этом деле! Какой…

За углом послышались быстрые шаги. В полной уверенности, что это возвращается Тыгуа, я вышел навстречу – и нос к носу столкнулся с полицейским. Слабого света, сочащегося от далекого фонаря (на всю улицу горел он один) едва хватало, чтобы опознать форму – и здоровенный мушкет, нацеленный точнехонько мне в живот. Одно неверно понятое движение – и…