Дело трех императоров
Шрифт:
– Но у нас есть Эдуар Валюбер, - напомнила Лаура.
– Он поможет замять дело.
– Ты имеешь в виду шантаж или что-то в этом роде?
– спросил Клавдий.
– Ну конечно, милый.
– Отличная идея, - сказал Клавдий.
Валанс направился к выходу. Он хотел повидаться с Тиберием.
– Поцелуй его от меня, - сказала Лаура.
Он тихо вышел, стараясь не хлопать дверью.
XXXV
Было
– Никакого, - произнес он вслух, - никакого толку.
Затем ему пришло в голову, что надо быть очень внимательным, иначе он собьется с пути.
Он рассчитывал еще застать Руджери на работе, хотя была уже почти полночь. Руджери умел работать. Наверно, он уже начал заново просматривать дело, проверять все технические стыковки.
Инспектор сидел в кабинете, голый по пояс. Когда пришел Валанс, он надел рубашку.
– Я тут начал заново просматривать дело, - сказал он.
– Все произошло так, как мы и предполагали. В саду епископского дворца в изобилии растет цикута. Он говорит, что выбрал для Валюбера этот яд потому, что знал: смерть от него легкая. А вот с Марией Верди было иначе. Она столько лет раздражала его, что он отвел душу, перерезав ей глотку.
– А что он приготовил для Лауры Валюбер?
– Пулю. И еще… вот это.
Руджери обошел письменный стол и достал из ящика конверт.
– Вообще-то я не должен бы… - сказал он.
Несколько секунд он вертел конверт в руках и наконец сунул его в карман Валанса:
– Лауре Валюбер от монсиньора Вителли. Вы ей это передадите. Только прошу вас, никому ни слова.
– Я хотел бы увидеть Тиберия.
– Вот как? Это срочно?
– Да. Срочно.
Руджери вздохнул и повел Валанса по коридору к камерам. Тиберий сидел в темноте.
– Я ждал тебя, Консул, - сказал он.
– Все кончилось, Тиберий. Монсиньор протянул руки, и на них защелкнулись браслеты.
– Руки у Лоренцо красивые, особенно с этим перстнем на правой. Сколько народу целовало этот перстень. Ты представляешь? Красота, а за ней такая мерзость.
– Скоро
Валанс встал, чтобы зажечь свет.
– Не зажигай, - сказал Тиберий.
– Мне хочется глядеть в темноту.
– Ладно, - сказал Валанс, опять усаживаясь.
– Думаешь, Лоренцо оставил бы меня гнить в тюрьме?
– Да.
– Ты прав, - вздохнул Тиберий.
– Надо будет навестить его, когда он попадет туда сам. Мы с ним займемся латинскими переводами.
– Не уверен, что это хорошая идея.
– Нет, правда. А хочешь знать, почему я украл все эти бумажки из Ватиканки?
– Ну, скажи.
– Потому что мне хотелось, чтобы Святая Совесть раз в жизни поучаствовала в какой-нибудь забавной проделке. И клянусь тебе, Валанс, она действительно забавлялась. Видел бы ты ее возбужденную физиономию, когда она оставляла эти небольшие свертки под столами. Она обожала наши зашифрованные записки. Ладно, она умерла, но она действительно успела позабавиться. А теперь надо надеть туфли.
Тиберий встал, зажег свет и наклонился, чтобы вытащить туфли из-под кровати.
– Готово, - сказал он.
– Быть может, ты никогда больше не увидишь мои ноги, Консул.
Валанс улыбнулся и пожелал ему спокойной ночи.
Лаура и Нерон ждали его напротив участка. Валанс перешел улицу и направился к ней.
– Забыл поцеловать его от тебя, - признался он.
– И правильно сделал. Целовать человека от кого-то - просто абсурд.
– Это прислал Лоренцо.
Лаура быстро вскрыла конверт:
– Тут кольцо, его епископский перстень. Он разрезал его пополам.
– Он отдает его тебе.
– Разве он имеет на это право?
– Нет.
Какое-то время все трое шли рядом. Затем Нерон вдруг остановился посреди улицы:
– Скажите, месье Валанс, сколько они еще будут держать там Тиберия?
– В худшем случае - полгода.
Нерон стоял неподвижно, что-то соображая.
– Ладно, - сказал он наконец и поднял голову.
– Скажите ему, чтобы ни о чем не беспокоился.
Он важно протянул руку Валансу, осторожно поцеловал в губы Лауру и небрежной походкой пошел прочь.
– В его отсутствие, - бросил он через плечо, - я сумею сохранить империю.