Дело «Тридевятый синдикат»
Шрифт:
– Я натура тонкая, чувствительная, поэтому говорить с тобой будут другие. Очень хотят наши братки с тобой потолковать за жизнь… а уж договоритесь вы за жизнь или нет… пардон, мадам, вам решать.
– Я мадемуазель! – возмутилась фрау Грета.
– Сочувствую.– Гость скорбно качнул рогами.– Тем более обидно в цвете лет…
В дверном проеме появились еще три накачанные фигуры, обвешанные браслетами и гайками.
– Ну че, бабанька, побазарим за жизнь?
К русскому сленгу старушка была непривычна, но то, что
– Значит, так, старая. Капусту шинкуешь? Шинкуешь.
– Да какую капусту? Огород почитай лет пятьдесят не сажала. Мухоморчиками живу, корешочками, травками разными, настоечками…
– По поводу двух последних позиций мы попозже еще побеседуем,– пообещал Паромщик, допивая свою бутылку.
– Долю в общий котел не откидываешь? Не откидываешь,– продолжал перечислять качок.– Так что делать-то будем, бабанька?
– Не знаю…– Старушка развела руками.
– Бригаду собственную имеешь,– качнул копытом Паромщик,– с нашим злейшим… другом диаволом связалась.
Фрау ошарашенно посмотрела на чертей.
– Люцифер вам враг? – удивилась фрау.
– Я этого не говорил,– мохнатый палец Паромщика отрицательно покачался перед носом ведьмы,– однако на данный момент сей субъект нам, так сказать… слегка мешает. Политику неправильную ведет. Невинных девушек с пути истинного сбивает. Вот как вас, например… фройляйн Грета.
Качкам это надоело. Их новый шеф нахально хлебает эликсир, а им приходится работать на сухую.
– Короче, старая! Долю в общак, Лютому в морду. И вообще, кто не с нами, тот против нас!
В дверном проеме взметнулись зажженные факелы.
– С вами я, с вами! – заверещала ведьма.– Объясните только, что делать-то надо.
– Вот это базар! Шеф лучше нас объяснит.– Качки не спеша удалились.
– Скоро здесь появится добрый молодец. Большой человек в нашем деле. Папой его величают. Может представиться и Ильей. Погоняло у него такое. Надобно по русскому обычаю его принять, накормить, напоить, в баньке попарить. В русской баньке,– строго добавил Паромщик.– После баньки, как положено, кубок поднести с эликсиром.
– Да откуда ж я его возьму?! – схватилась за голову старушка.– Он денег бешеных стоит. Избушку продам, и то не хватит.
– Я же сказал,– проникновенно произнес артист,– папа приедет!
Он щелкнул пальцами. На порог бухнулся ящик эликсира, за ним еще один, еще, еще… Следом пошли банки с малосольными огурчиками, помидорчиками, копчености… Избушка превратилась в продуктовый склад, которым можно было накормить пару армий. И неплохо накормить. Ножки избушки не выдержали нагрузки, подломились, и сруб оказался на земле.
– Разбирай завалы,– скомандовал Паромщик,– на растопку для баньки потом пойдет.
Черти быстро раскидали хворост.
– Транспорт у папы особый, – продолжил меж тем Паромщик, – серенький такой. Высокоскоростной.
– О чем разговор! – воскликнула старушка, ошарашенная свалившимся на нее богатством.
– Еще парочку нюансов прорисуем,– небрежно произнес артист.– Все, что после папы останется, в оборот пустить можешь. Про общак, естественно, не забывай. Долю откидывай. А о товаре не беспокойся. Канал наладим. Жить хорошо будешь. Главное, крышу не меняй.
Старушка задумчиво посмотрела на потолок:
– А если потечет?
У Паромщика отпала челюсть.
– Ну ты даешь, девушка… Хотя что с вас взять? Запад он и есть Запад. Но ничего, под нашим чутким руководством…– Черт двинулся к выходу.– Да, чуть не забыл. После баньки папу гребешком причесывать не надо. Он у нас и так красивый.
– Да с меня Лю…– охнула старушка и торопливо зажала рот.
Паромщик мило улыбнулся:
– Знаем твои проблемы, красавица. Да ты особо-то не волнуйся. Главное, чтоб он им не воспользовался, так ведь?
– Во попала,– пробормотала ведьма, как только гость покинул ее просевшую избушку.– А Люцифер как же? – Старушка окинула взглядом продуктовый склад.– Нет, эти ребятки, пожалуй, понадежней будут.
19
В трапезную сунулась голова Епишки, дьячка при посольском приказе.
– Ваше царское величество, послы удиенцию просют.
– Какие еще послы, сколько их? – недовольно пробурчал Иван. Ему не терпелось после утренней трапезы поскорее покончить с рутинными обязанностями, заключавшимися в расстановке крестиков на бумагах, одобренных Василисой, и свалить в «Дремучий бор». Он волновался за побратима. Как там идут дела у «папы»?
– Сегодня совсем мало,– заторопился дьячок.– Но все новые. Посол Японии Сухимото Квазимото. Прислан взамен спив… э-э-э… заболевшего Такиямы Забухавы, и еще двое. Один легально, мурза какой-то от хана Кучума.
– Откуда это? Почему не знаю?
– Из-за Урала. Орды у него там какие-то…
– Вчера Золотая Орда, сегодня зауральская. С ума они, что ли, посходили? Покоя от них нет. Ладно, примем этого мурзика.
Дьячок виновато пожал плечами.
– Кто еще?
Василиса успокаивающе похлопала супруга по руке.
– Вот третьего мы и сами не разобрали толком, кто такой. Талдычит, что инкогнито. Про какую-то козу плел. Тут у меня записано… Во, коза ностра. Может, носатая, спрашиваю. Головой трясет. Ностра, говорит, и все тут.
– Это его зовут так?
– Нет, зовут его, прошу прощения, Дон Хуан.
Василиса покраснела.
– Ну и имечко. Не повезло мужику,– посочувствовал Иван.
– Говорит, что это не настоящее его имя. Это он для конспирации. Настоящее только вам откроет.
– Ладно, ща будем.