Дело второе: Браватта

Останин Виталий Сергеевич

Карамель окончательно застывает, идет трещинами и распадается хрупкими кусочками с острыми краями. Секунды возвращаются к нормальной своей скорости, а за ними проявляются и звуки. Тяжелое дыхание Роберто, проклятья, летящие с языка Прете. Гулкий стук собственного сердца.

— Брось. — говорит Бельк наемнику, который стоит на одном колене, выставив перед собой клинок. — Не поможет.

Он боится, тот кого северянин пометил прозвищем Прете. Он понимает, что ему конец. Но он не собирается бросать шпагу. Это видно в его глазах. Он собирается умереть. Похвальное желание, но его смерть не входит в планы Белька.

Хотя бы один из наемников должен остаться живым.

Бельк делает к нему короткий шаг. Клинок кондотьера летит ему в грудь, но прокалывает пустоту между корпусом и левой рукой. Еще один шаг (со стороны, наверное, выглядит, что его накололи на шпагу), и удар кулаком в висок. Точно рассчитанный удар — оглушить, но не убить. Тело Прете кулем валиться на обледеневшую мостовую. Бельк опускается рядом с ним на корточки, снимает перевязь с ножнами и ею связывает руки наемнику. И только потом идет к Роберто.

Инквизитор все так же сидел, выставив перед собой корд, ничего не видя из-за крови, залившей глаза, и тяжело дыша.

— Роберто! — позвал его северянин. — Это я, Бельк. Друг Мерино и Ипия. Все в порядке, Роберто. Опусти корд.

Не сразу, но слова достигли сознания инквизитора, и он выронил оружие из разом ослабевших ладоней.

— Бе-ельк! — позвал он. — Где ты? Я ничего не вижу! Я ослеп?

— У тебя порез на лбу. — Бельк присел рядом с ним, осматривая рану. — Кровь залила глаза. Больше ничего. Давай-ка вставать. Тут совсем рядом наша остерия.

— Я туда и шел!

“Прекрасно! А зачем?”

Перед Бельком встала непростая задача: довести до дома молодого инквизитора и как-то транспортировать туда же пленного наемника. Тащить одного он еще сможет, но вот сразу двоих (а Роберто пребывал в состоянии мало отличающегося от бессознательного) вряд ли. Поэтому пришлось потратить некоторое время на то, чтобы поставить инквизитора на ноги. Затем еще исключительно для самоуспокоения, обыскать мертвецов и пленника. И только после этого — взвалить на плечо пребывающего в отключке Прете и неторопливо двинуться к остерии. Еще и кружным путем, стараясь избегать улиц, на которых могли быть патрули городской стражи. Не хватало еще объясняться почему двое мужчин в крови, несут куда-то связанного третьего.

— Почему они на тебя напали? — спросил он бредущего рядом Роберто. — Ты что-то узнал?

Гикот выглянул на перекресток, осмотрелся и послал Бельку образ пустой улицы.

— Я их не знаю! — не понял вопроса инквизитор. — Я не знаю почему они на меня напали!

— Они как-то связаны с Лунным волком. — пояснил Бельк. И мотнул головой в ответ на вопросительный взгляд Карелла. — Не знаю — как. Предполагаю. Потому и спросил — что ты узнал?

Инквизитор недолгое время молча шагал рядом. То ли удар по голове получился очень сильным и он сейчас туго соображал, то ли пытался вспомнить события, приведшие его в проулок.

— Я получили описание убийцы. — наконец проговорил он неуверенно. — Думаю что это описание убийцы, по крайней мере.

И Роберто в подробностях, хоть и путанно (сказывались-таки последствия удара собственным мечом по голове), рассказал Бельку об аристократе, с которым видели двух убитых.

— За тобой следили. — подвел итог рассказу инквизитора северянин. — Когда ты задавал вопросы. Или просто заметили — неважно. Тогда точно — эти люди

связаны с Лунным волком. Скоро узнаем как.

Наверное, было правильнее отдать пленника инквизиторам, чтобы они сами выбивали из него правду. Правильнее, потому что это их дело, да и права на это есть. Но Бельк, во-первых, уже очень заинтересовался происходящим, чтобы ждать ответов на свои вопросы от Ипия или Робертом, а во-вторых — не желал упускать инициативу. Подельники Лунного волка смогли следить за Роберто и напасть на него, когда он узнал слишком много. Значит, они могли попытаться освободить пленного Прете или убить его, когда им станет известно о провале засады на инквизитора. Поэтому еще по дороге в остерию он решил, что сам вытрясет информацию из пленника. А от обвинений в самоуправстве как-нибудь отбрешется. Не в первый раз!..

Красная папка

15 ноября 783 года от п.п.

Сообщение от официума агентуры. Сообщение уже изрядно устарело , поскольку даже почтовыми голубями пересылка корреспонденции из Карфенака идет не менее двух трид .

Карфенакский Доминат закончил захват территорий хтавангарских княжеств и теперь является их владельцем. С этими территории и ранее захваченным святошами Димаутом, Доминат является самой крупной провинцией бывшей империи. Кроме того, идут слухи о том, что Совет Прелатов готовит уже в этом году вторжение в Соттерменах. Воистину, Карфенак ненасытен!

Однако внутри государства растет серьезный раскол. Все активнее выступают против агрессивной внешней политики ториане, в Санторуме дважды разгоняли их шествия. Прелатам придется что-то делать с хлынувших во внутренний Карфенак толп дикарей из восточных колоний. По моему скромному мнению, даже если Доминат и выступит в войне на стороне Скафила, то лишь на словах. Поскольку более активное участие в ней ему не дадут вести растущие проблемы.

Глава 10

В которой читатель узнает о множестве блюд, и не меньше — о разнице культур. Кроме того тут начинается весьма откровенный разговор, но закончить его не удается.

Уцар Ат-Ирил сидел во главе большого стола, плотно заставленным разнообразными блюдами. С легкой улыбкой он осматривал трапезный зал остерии, постоянных ее посетителей (которые безо всякого смущения пялились на странного чужеземца) и хозяина заведения. Но больше всего внимания серокожий уделял женщине. Он рассматривал ее так пристально и внимательно, что будь в его взгляде хоть сколько-нибудь мужского интереса, то подобное поведение можно было бы назвать неприличным. Но нет. В его глазах был лишь интерес исследователя, увидевшего посреди зимы бабочку с ярким узором крыльев. И ничего более.

Та, впрочем, отвечала рассаратскому послу не меньшим вниманием. Смотрела прямо, без капли смущения или робости. Улыбалась вежливо, но в то же время — лукаво. Демонстрируя белые зубки, собирая вокруг глаз мелкие, едва видные, очаровательные морщинки, крутила на палец рыжую прядь. Тоже изучала.

Мерино это игра во взгляды между послом и Карлой забавляла. Настолько, что он уже несколько минут наблюдал за ней, храня молчание и не начиная разговора.

“Однако, всего хорошо в меру!” — хмыкнул он про себя. Кашлянул уже вслух, привлекая внимание.