Дело второе: Браватта
Шрифт:
— Хорошо. Тогда иди за мной. И, я тебя очень прошу, не мешай моему другу задавать вопросы!
Прежде чем выйти на задний двор, Мерино хлопнул себя по лбу и обернулся.
— Демоны, надо к этому привыкать! — пробормотал он себе под нос. И громко крикнул в сторону кухни. — Карла, милая! Не выходи на задний двор!
Задний двор остерии был небольшим. Клочок земли семь на семь шагов, огороженный невысоким заборчиком от честных людей. Большую часть двора занимал дровяной сарай, прилепившийся одной своей стеной к зданию остерии, а
К приходу Мерино с Роберто, северянин уже заканчивал крепить наемника к центральному столбу дровяника. Подергав веревки и убедившись в надежности узлов, Бельк с размаху залепил пленнику пощечину.
“Фатоватый!” — подумал Праведник. У него только появилась возможность рассмотреть кондотьера.
Некогда холеные усики, закрученные кверху, лицо мужчины, который не знает отказа от женщин, двуцветный камзол хорошей кожи. Непонимающий ничего взгляд карих глаз, быстро обретающий осмысленность.
Наемник, прийдя в себя, мгновенно оценил ситуацию, и нацепил на лицо угрюмую решительность. И не забыл покрутить кистями, связанными впереди, проверяя прочность веревки. Сильный зверь. Решивший уйти в Преисподние с гордо поднятой головой. Такой будет орать под пытками, но на вопросы ответит лишь презрительной ухмылкой сквозь кровь.
Роберто открыл было рот, чтобы задать какой-то вопрос, но Мерино опередил его, резко ткнув кулаком под ребра. И укоризненно взглянул на инквизитора.
“Я же просил — не мешай!”
Бельк присел на корточки, так, чтобы его лицо оказалось прямо напротив лица кондотьера. И посмотрел на него пустыми рыбьими глазами. Как умел только он. А когда тишина стала тягостной даже для Праведника (чего уж говорить про пленника), без предупреждения отрезал тому мизинец на правой руке.
Закричать наемник не успел. От неожиданной боли он смог только распахнуть рот и Бельк тут же заткнул его заранее приготовленным комом тряпья.
Ухоженное лицо пленника налилось красным. Глаза бешено вращались. Из заткнутого тряпками рта слышался то вой, то мычание. Руки и ноги мужчины судорожно дергались, ища выход. Бельк наблюдал за ним равнодушно, Мерино — почти спокойно, а вот молодой инквизитор побелел настолько, что вполне мог грохнуться в обморок.
Праведник тронул его за локоть и глазами предложил выйти на улицу. Роберто решительно сжал челюсти и отрицательно мотнул головой.
Когда стоны кондотьера пошли на убыль, а в глазах у него появилось осмысленное выражение, Бельк отрезал ему второй палец. Все это происходило в почти полной тишине. Еслиисключить стук сапог пленного по утрамбованной земле и глухое горловое то ли рычание, то ли мычание. Никто не задавал вопросов, не сыпал угрозами, не обещал свободы. Один мужчина метался в путах, трое других просто
Третий палец Бельк взял медленно, разогнул его, преодолевая сопротивление, неторопливо приставил к фаланге нож. Посмотрел на наемника. Мерино прекрасно знал, что ищет его друг в ответном взгляде пленного. Страх. Насколько боль уже замешана на страхе.
Так ломают сильных. Ничего не объясняя, ничего не спрашивая, просто отрезая от тела кусок за куском, дожидаясь, когда паника зальет сознание мутной волной, ломая храбрость, гордость и верность долгу. Главное тут, заставить человека поверить, что он умрет вот так — лишаясь частей тела без мотивов и объяснений.
Сейчас нужно дать ему говорить. Чтобы он слышал свой голос, свои крики, свое сорванное воплями дыхание. Чтобы страх проник в него еще глубже. И превратился в ужас, ломающий волю.
Сделав два шага вперед, Праведник выдернул изо рта наемника кляп. Вернулся на свое место. Строго глянул на Роберто — “молчи!”
— Что тебе нужно?! — с ненавистью глядя на северянина, вытолкнул пленник.
Бельк отрезал третий палец.
На этот раз вместо мычания дознаватели услышали настоящий крик боли. Столь сильный, что, кажется, со стропил посыпалась какая-то труха.
“Соседи будут ругаться! Нужно придумать для них что-то поубедительнее!..”
Праведник невольно передернул плечами. Он много знал о пытках, не раз и не два использовал их в прошлом, но удовольствия от процесса никогда не получал. И верил, что у Белька к пыткам такое же отношение. Просто необходимость. Злая и жестокая необходимость, заставляющая одного человека кромсать другого. Как кусок мяса.
Однако, каждый раз смотря, на то, как его друг “работает”, вера эта серьезно истончалась. Невзрачный северянин действовал так эффективно…
— Что тебе ну-ужно-о?! — провыл наемник, когда к нему вернулось дыхание. — Что тебе нужно?! Почему ты молчишь?! Что тебе нужно?!
Продолжая смотреть пленнику в глаза, Бельк потянул его за руки вверх. Так, чтобы наемник смог увидеть оставшиеся два пальца на левой кисти. И кровоточащие обрубки на месте уже отрезанных. Подержал немного и опустил обратно. Стал медленно распрямлять указательный палец. Медленно, очень медленно повел нож к фаланге.
— Я все расскажу! Я все расскажу! Почему ты молчишь?! Что тебе нужно?! Я все расскажу!
— Твое имя? — наконец спросил Бельк. Безразличным голосом, словно ответ его не волновал.
— Имя?! Тебе нужно мое имя?! — истерично крикнул наемник. — Проклятье! И для этого ты…
Четвертый палец упал на пол, рядом с другим обрубками. Новая волна криков и проклятий.
— Отто Вёрёш! Отто Вёрёш! Меня зовут Отто Вёрёш! — задыхаясь от боли и страха, провизжал наемник. Сильный человек может долго терпеть боль. А вот страх… Насколько ты нужен без пальцев, наемник?
— Что ты делаешь в городе, Отто Вёрёш? — последний палец Бельк зажал, но резать его не спешил.