Дело второе: Ваше подлинное имя?
Шрифт:
«Хирург» (как-то одновременно скучнеет и настораживается). Да ннет…
Томин. А какое у вас о нем впечатление?
«Хирург»(серьезно и после долгой паузы, в течение которой он смотрит на Томина, потом на Знаменского). Только из уважения к вам, Пал Палыч. (Ему явно неприятно нарушать
Знаменский. Я не настаиваю.
«Хирург». Настаивать и не надо. Но, к сожалению, мало что могу сказать.
Томин. Сергей Рудольфович, от вас ли слышу?!
«Хирург» (с неохотой признаваясь в своей беспомощности). Увы... Такой вот редкий случай…
Томин. И вы не пытались его прощупать?
«Хирург» (Знаменскому). Его невозможно прощупать. Подбираешься, подбираешься — и вдруг стена. Никакой щелки.
Томин. Как он держится? Рассказывает о себе?
«Хирург». Мы знаем только, по какой статье он сидит... А держится нормально, спокойно. В камере его никто не тронет. Уважают и боятся.
Знаменский. Боятся?!
«Хирург». Да был, знаете, случай — один лоб полез на него с кулаками. (Брезгливо морщится.) Сами понимаете, нравы тюремные, всякое бывает. Так потом едва отдышался.
Знаменский. «Бомж»?
«Хирург». Ха, ваш «бомж» и глазом не сморгнул! Он только этак особенно выставил вперед руку и куда-то тому парню попал — парень растянулся на полу и корчится. На публику произвело сильнейшее впечатление.
Знаменский. Та-ак... (Пауза.) Считаете, он не тот, за кого выдает себя?
«Хирург» (осторожно). Да ведь вы, по-моему, тоже так считаете?.. Вот еще кое-какие наблюдения, судите сами. В очко на пальцах ваш бродяга выучился играть с лету! Я, я осваивал эту науку дольше... И еще. Сколько у него классов образования?
Знаменский. Говорит, десять.
«Хирург». Да хоть бы двенадцать, чересчур быстро читает. Придете домой, возьмите книгу, засеките время: сколько у вас уйдет на страницу. Потом сравните. У него уходит тридцать восемь — сорок секунд. Извините, но уверен, у вас будет больше при вашем высшем... Странный человек...
Пауза. Знаменский нажимает кнопку звонка.
«Хирург». Пора прощаться?
Знаменский. Да, до следующего допроса... Будет концерт, Сергей Рудольфович, приглашайте. Приду. (Появившемуся конвойному.) Мы закончили. Федотова приготовьте, но придержите пока.
Конвойный
Знаменский (ядовито). Обыкновенный врун и пропойца?
Томин. Сплоховал, Паша. Такой он мне показался серый, лапчатый.
Знаменский (снова ходит, очень зол). Лапчатый, как же... Перепончатый... Гусь... С яблоками... Только от какой яблоньки...
Томин. Пал Палыч, давно обедать пора. У меня уже и мысли какие-то тощие, худосочные. Айда перекусим, а?
Знаменский. Нет. Нужно в канцелярии быстро посмотреть все, что за ним записано. Может, он жалобы подает, режим нарушает, черт его знает... Сейчас всякое лыко в строку. Давай, Саша. Вернешься — сразу врезайся. Вопрос слева, вопрос справа, темп.
Томин. Ясно. (Уходит.)
Знаменский звонит, садится за стол. Конвойный вводит бродягу.
Знаменский (приветливо). Здрасте-здрасте, Федотов. Присаживайтесь. Могу вас порадовать — проверки как будто подходят к концу.
Бродяга (в глазах мелькает облегчение, но тон ровный, бесцветный). А чего мне радоваться?
Знаменский (шутливо). Первый раз вижу человека, которому нравится в тюрьме. Или уж компания больно хороша подобралась?
Бродяга. Ничего, не жалуюсь. Сидим дружно.
Знаменский. И не скучно после дальних странствий в четырех стенах?
Бродяга. Бывает. И без водки, понятно, туго. Но как вспомнишь свои ночевки под забором... Тут хоть койка есть.
Знаменский. А домой неужели никогда не тянет? Мать совсем одна осталась. Отец-то умер.
Бродяга. Мать жалко. Да она уже меня похоронила, наверно. Столько лет...
Знаменский. Матери, Федотов, до самой смерти ждут. Вы бы ей хоть написали.
Бродяга(с прорвавшейся на секунду неприязнью). Что-то допрос сегодня чудной.
Знаменский. Попытка разговора по душам... Хорошо, давайте конкретнее. Давно хотел спросить: как вы жили? Ведь надо есть, ночевать хоть где-то, надо одеваться. И не один день — годами!
Бродяга (горестно). Очень верно говорите. Каждый День — целая морока. Собачья жизнь. Иногда, бывало, тоска возьмет...