Дело застенчивой подзащитной

Гарднер Эрл Стенли

– Знаю, – ответил Дрейк. – И я делаю все, чтобы засечь ее раньше, чем это сделает полиция.

Мейсон снял с крючка шляпу и повернулся к Делле Стрит:

– Хочешь пойти со мной, Делла?

– Спрашиваете!

– Тогда идем.

Дрейк поднялся из кресла и сказал:

– Ладно, пойду и я. Перри, если я отыщу Надин раньше полиции, что мне делать?

– Укрой где-нибудь.

– Это может оказаться рискованно.

– Затем дай знать мне, – проигнорировал его слова Мейсон.

– А где мне искать тебя?

– Время от времени буду тебе звонить.

Идем, Делла.

Они выключили в офисе свет, заперли дверь и поспешили к лифту. Дрейк остановился у дверей своего офиса.

– Полагаю, – сказал он, – предупреждать тебя, Перри, чтобы ты был осторожен, абсолютно бессмысленно.

Мейсон нажал кнопку вызова лифта.

– Пол, сейчас я просто не могу быть осторожным. Они меня втянули в это дерьмо. Вскоре ты увидишь, как Гамильтон Бергер вываляет меня в грязи по всем газетам. Я сам в это влип, мне самому из этого и выбираться.

Подошла кабинка лифта. Дрейк быстро произнес:

– Жаль, что мне не удалось рассказать тебе кое-что из того, что я узнал. Это может оказаться важным, Перри.

– Мне тоже жаль.

Дверь лифта открылась.

– Ты будешь мне звонить?

– Время от времени, – пообещал Мейсон.

Они с Деллой зашли в кабинку и более не произносили ни слова, пока не оказались в уютном салоне автомобиля Мейсона. Адвокат запустил мотор и повел машину в сторону Голливуда.

– Так вы полагаете, Гамильтон Бергер будет обливать вас грязью в газетах? – нарушила молчание Делла.

– О нет, не сам Гамильтон Бергер, – отозвался Мейсон. – Это ведь нарушение этики, когда прокурор использует газеты, чтобы создать у общественности предвзятое отношение к делу. Что ты! Гамильтон Бергер даже в мыслях не сделает ничего подобного! Гамильтон Бергер будет свято блюсти профессиональную этику. Он, возможно, даже откажется отвечать на вопросы газетчиков, дабы, упаси боже, не нарушить профессионального кодекса. Да только вот беда: полиция наша настолько сообразительна, что прямо-таки с подкорки считывает все потаенные мысли прокурора Бергера. Они совершенно точно знают, что бы сказал Гамильтон Бергер, если бы имел возможность говорить. И уж они-то предоставят журналистам требуемую информацию во всей полноте. С другой стороны, адвокат, представляющий подзащитную, не может замолвить за себя словечко. Он – на крючке.

– Вы хотите сказать, что не сможете даже дать опровержение в газетах? – спросила Делла.

– Что толку в опровержениях? – с горечью произнес Мейсон.

– Тогда я и не знаю, что бы могло нам помочь, – сказала девушка.

Мейсон задумчиво проговорил:

– Бутылка с безвредными таблетками и дробью не вылупилась из икры на дне озера Твомби. Кто-то ее туда бросил. И нам надо иметь железную уверенность того, кто это на самом деле сделал, иначе…

– Иначе?.. – с нажимом спросила она, и голос ее дрогнул, когда Мейсон притормозил у светофора.

– Иначе я в глубокой заднице, – ответил он.

Несколько минут они ехали в молчании, затем заговорил Мейсон:

– Давай подытожим факты, Делла. У нас есть Надин Фарр,

которая призналась в убийстве путем отравления Мошера Хигли, но сейчас чувствует, что все ее трудности позади. Она в настоящий момент находится где-то вместе с Джексоном Ньюберном. Она, видимо, рассказала ему обо всем, что имело место в последнее время, и ни он, ни она не знают, что их разыскивает полиция. У нас есть доктор Денэйр, с которым мы пока никак не можем связаться. Есть еще миссис Джексон Ньюберн, которая глубоко и искренне ненавидит Надин, смутно подозревая, что ее муженек этого чувства не разделяет, а совсем наоборот – возможно, уже запутался в сетях обаяния Надин. Ну и, наконец, у нас есть полиция, лихорадочно разыскивающая Надин, и Джон Локк, очевидно ни о чем не подозревающий.

– Почему ты сказал – очевидно не подозревающий? – спросила Делла Стрит.

– Потому, – ответил Мейсон, – что кто-то весьма разумный решил помочь Надин Фарр, бросив в воды озера Твомби бутылочку с безвредными таблетками и дробью – исходя из того предположения, что, найдя ее, полиция не станет искать дальше. Но полиция оказалась умнее и теперь считает, что это сделал я. Но поскольку я точно знаю, что я этого не делал, то, естественно, я пытаюсь найти автора этой блестящей задумки. И в списке подозреваемых Джон Локк занимает одно из почетных первых мест. Мимо него я никак не могу пройти.

– Предположим, это сделал он?

– В таком случае, – ответил Мейсон, – надо во что бы то ни стало получить его признание и сделать так, чтобы эта драматическая история появилась во всех газетах под крупными заголовками.

– Именно поэтому мы так спешим – чтобы перехватить Джона Локка?

– Это одна из причин, по которой мы так спешим перехватить Джона Локка.

Последовало молчание, не прерывавшееся до того самого момента, когда Мейсон нашел место для парковки вблизи «Копченого фазана». Мейсон взял Деллу под руку и продефилировал по тротуару мимо кафе в одну сторону, потом в другую.

Человек, стоявший у дверей, зажег спичку и прикурил. Пламя осветило его лицо.

– Мейсон, – прошептал он.

Адвокат остановился.

– Продолжайте идти, – сказал незнакомец, – я присоединюсь к вам.

Мейсон и Делла продолжили прогулку по тротуару. Человек нагнал их, оглянулся через плечо и пристроился рядом с Мейсоном.

– Он здесь? – спросил адвокат.

– Все еще здесь.

– Полиция?

– Пока чисто. Я думал, копы вас разыскивают.

– Так и есть. Но они еще не знают, где я. Что он делает?

– Заканчивает десерт. Он скоро выйдет. Поэтому я тоже ушел.

– Хорошо, – сказал Мейсон. – Возвращайтесь и займите исходную позицию. Когда он выйдет, зажгите еще спичку.

– А вы со мной?

– Нет, идите первым, – ответил Мейсон, – я подожду чуть поодаль.

Агент вернулся ко входу в кафе. Мейсон и Делла продолжили неспешную прогулку.

Делла принюхалась к доносящимся из здания ароматам.

– Могу поспорить, что здесь очень неплохо готовят, – сказала она.

Мейсон кивнул.