Дембель против бандитов
Шрифт:
Сам Злобин держался предельно невозмутимо. Взгляды, то и дело бросаемые на водителя, были не привычно-давящими, а подчеркнуто спокойными, даже доброжелательными: мол, рули, Жора, рули, дорогой, только поаккуратней, помни, кого везешь! Размеренные движения, барственная поза, ленивый поворот головы — все это говорило о том, что у Василия Николаевича нет причин для волнений.
Да и о чем волноваться?
О дате и времени выезда пацаны узнали лишь сегодня утром. Правда, несколько дней назад, на дне рождения Кривого, Вася прозрачно намекнул Жоре: мол, на первое февраля ничего не назначай, потому как понадобишься. Но ведь не
А дальше-то что?
Бросить Васю, как надоедливого попутчика по купе, не получится, не та ситуация. Да и Злобин не тот человек. Это как в преферансе: берешь прикуп, сбрасываешь ненужные карты, назначаешь козыря — и выигрывай себе на здоровье, сколько считаешь нужным. Заказывает игру он, Василий Николаевич Злобин. И сегодня, и завтра, и всегда игру будет заказывать только он. И только он имеет право распоряжаться: вот эту карту оставляем на руках, а эту скидываем как ненужную. Так неужели Жорик хочет стать ненужной картой? Ясно, что не хочет. Взять игру на себя Сникерс не сможет: все козыри оказались на руках Злобина не просто до сдачи — до того, как колода появилась на зеленом сукне стола. Правда, в преферансе, имея на руках даже самую скверную карту, семерки, восьмерки да девятки, можно попробовать выиграть, заказав мизер, то есть заверить партнеров, что берущий игру на себя не получит ни единой взятки. Но для этого необходим точный расчет, умение переиграть соперника психологически и особенно — выдержка и хладнокровие. А этими качествами Жорик явно не обладает…
Всего часа через два кортеж прибудет в Москву. Там Васю уже ждут. Там уже все готово. Для того чтобы сделать наличку «прозрачной», то есть легализовать, «отмыть» ее, достаточно десяти-пятнадцати минут: передать атташе-кейс из рук в руки, взамен получить банковские документы, позвонить в банк и проверить, есть ли указанная сумма на счету… И все, можно ехать обратно.
Форс-мажоров вроде бы не предвидится. Так что единственная серьезная проблема — ограниченная видимость на дороге. Но ведь он, Вася, знал, кому доверить руль! Жора — водила опытный, осторожный, да и московскую трассу знает не хуже, чем улицы родного города…
Снегопад делался гуще, плотней — задок идущего впереди «Форда» угадывался лишь по красноватому ореолу горящих габаритных огней.
— Не опоздать бы, — озабоченно проговорил Злобин, заерзав на сиденье.
— Во сколько в Москве должны быть? — не отрываясь от дороги, уточнил Сникерс.
— С двух до половины третьего. Если что — позвоню, предупрежу. Обождут. В их же интересах.
Водитель взглянул на часы, фосфоресцирующие на приборной доске нежно-салатным.
— Еще двенадцати нет. Если ничего не случится, в половине первого будем.
— Чего там еще может случиться… Сплюнь трижды, чтобы не сглазить! — строго приказал Злобин и, перегнувшись через сиденье, в который уже раз взглянул на атташе-кейс с золочеными застежками, лежащий сзади.
— Тьфу-тьфу-тьфу… — скороговоркой проговорил Жора, и по его слишком быстрым интонациям Вася понял: водитель нервничает. Злобин расценил это по-своему — дорога тяжелая, снегопад все усиливается, ни хрена впереди не видно…
Жора включил дальний свет, но и это помогло мало: снежные хлопья истерично плясали в слепых конусах света, и зажженные габариты
Широкие дворники с натугой сметали с лобового стекла мокрый снег. Тяжело хлюпала под колесами вязкая жижа. И хотя стекла «Шевроле» были подняты до упора, влажная, мерзкая изморось, казалось, проникала и сюда, в теплую капсулу автомобильной кабины.
Неожиданно головной «Форд», включив левый поворот, остановился.
— Чего это они? Совсем одурели? — не понял Злой. — Тормозни-ка, Жорик…
Сникерс послушно нажал на тормоз — «Шевроле-Тахо», будто лыжами, проскользил по наледи широкими протекторами и встал метрах в десяти за «скорпом».
Жора приоткрыл дверку, высунулся наружу, пытаясь различить сквозь почти непроницаемую пелену метели причину остановки.
— Там менты, — прокомментировал он наконец и, как показалось Васе, заметно занервничал.
— Чего им в такую погоду дома не сидится? — возмутился Злобин, рывком открывая дверцу. — Обожди, сейчас разберемся…
Невысокий, крепко сбитый милиционер в форменной черной кожанке, перечеркнутой наискосок белой портупеей, выплыл из снежного марева неожиданно, словно кукушка из часов. Небрежно приложил руку к форменной цигейковой шапке с кокардой, представился заученной скороговоркой:
— Старший лейтенант Андреев, инспектор первого дивизиона ГИБДД…
— Так, чего надо? — спросил Злой со скрытой агрессией.
Появление мента, невесть откуда взявшегося в этом снежном аду, настолько впечатлило Василия Николаевича, что он даже не придал значения странному обстоятельству: чего это ради старший лейтенант дорожной милиции обращается не к водителю Жорику, как должно быль, а к нему, пассажиру?
— Плановая проверка автотранспортных средств. Предъявите документы, — потребовал милиционер, засовывая правую руку в карман кожанки, блестевшей от мокрого снега, словно прессованная икра. Зачем-то взглянул назад, через плечо пассажира, и тут же совершил быстрый и непонятный маневр: зайдя за спину Злобину, он, не дожидаясь ответа, двинулся к правой задней дверце машины, словно желая обойти машину сзади.
— Жора, покажи ему докуме… — начал было Злобин, провожая странного мента подозрительным взглядом, но договорить не успел: где-то совсем рядом раздался противный ухающий звук, с таким обычно стреляет армейский гранатомет. Стоявший впереди «Форд-Скорпио» внезапно как бы подпрыгнул… Машина встала на дыбы и плавно, будто бы в замедленной киносъемке, завалилась на правый бок — на капот джипа мелким дождем брызнули осколки, полыхнуло горячим воздухом, и уже меньше чем через секунду искореженный автомобиль лежал в заснеженном кювете.
Дальнейшие события разворачивались с калейдоскопической быстротой. Сразу же после гранатометного выстрела «инспектор ГИБДД», предусмотрительно спрятавшийся от взрывной волны за джипом, в два прыжка подскочил к Злобину. Оглушенный, контуженный Вася лежал на снегу в мозаичном крошеве битого стекла. Из уголка рта Василия Николаевича сочилась тонкая алая дорожка. В руке нападавшего мелькнул небольшой черный пистолетик — встав прямо над Злым, лжемилиционер резко поднял руку…
Но выстрелить не успел: каким-то невероятным усилием лежавший сумел выбить оружие резким ударом ноги. Еще один удар — и человек в милицейской форме резиново отлетел к широкому колесу джипа.