Дембельский аккорд
Шрифт:
— Да, точно, не мешало бы узнать, как ночевать сегодня будем, — подтвердил Хасан.
Я поднялся и прошелся туда-сюда вдоль БТРа. Урал и Туркмен лежали молча, наслаждаясь кайфом, Хасан допивал чай, который он уже успел себе добавить с котелка.
— Мужики, может сходим на озеро, искупнемся, заодно и ХБшки постираем. Я сейчас в дукан слетаю, возьму винограду и попить чего-нибудь.
— Кишмишовки что ли? — спросил удивленно Хасан.
—
— Да, Юра, сходи, сходи. Купи чего-нибудь, купи. А потом на озеро пойдем, искупаемся, постираемся. Ты правильно решил, ты верно мыслишь, ты просто гений, — промямлил Хасан, растянувшись в тени БТРа.
— Хасан, я надену твою песчанку, а то мой комбез в крови весь?
— Надевай, жалко что ли.
Я одел ХБэшку Хасана и напялил на ноги его кроссовки, которые он снял с убитого духа.
— Насчет «колес» мы не договаривались, — услышал я голос Хасана.
— Этого духа я убил, так что молчи, а то я вообще их тебе не отдам.
— Ладно-ладно, надевай на здоровье. Только не забудь вернуть обратно.
Я уже, было, собрался идти, как вдруг заметил, что со стороны кишлака к нам направляется фигура в военной форме; я положил автомат обратно на место со словами:
— К нам в гости кто-то прется.
— Кто там, шакалы? — спросил Хасан.
— Да нет, не похоже, кто-то из бойцов.
— С нашей роты? — опять спросил Хасан.
— Да фиг его знает. Хотя нет, подожди. Во черт! Это же Качан. Какого хрена он по кишлаку болтается?
— В дукан, наверное, ходил за жратвой, он же вечно голодный, — ответил Хасан, зевая.
— Прячьте мясо, — посоветовал Урал.
— Да пусть жрет, мы уже наелись, а до завтра оно пропадет, — сказал я Уралу и сел на землю, облокотившись на колесо БТРа.
Через пару минут Качан уже сидел возле мяса, и с довольной улыбкой ковырялся в нем своим ножом, он вообще скромностью никогда не страдал.
— Слушай ты, абрек херов, разрешение надо спрашивать. В горах воспитался, что ли? Пришел, уселся молча, и с наглой рожей жрешь наше мясо, — возмутился я.
— А тут и спрашивать почти нечего, сожрали все мясо, одни мослы остались.
— Во, ни хрена себе, он еще и недоволен, ему проглоту еще и мало. Да там мяса хватит всему полку обожраться, — возразил Хасан.
Качан же, не обращая ни на кого внимания, продолжал поглощать жареное мясо, орудуя штык-ножом.
— Качан, что хорошего в дукане есть? — спросил я.
— Да ни х…я там нету, —
— Ну что-то же есть.
— Да он сожрал, наверное, все, — подколол Хасан.
— Мура там всякая, рис, мука, сушеные фрукты, — ответил Качан.
— Виноград есть?
— Да есть, этой фигни там навалом.
— Ты был возле комбатовского БТРа, что там шакалы решили? — спросил я Качана.
— Насчет чего решили? — спросил Качан.
— Да-а, Качан, с тобою все ясно, — махнул я рукой.
— О чем ты, Юра? — переспросил Качан, чавкая.
— Да так, ни о чем. Ты, Качан, хавай, хавай, это, пожалуй, единственное, что у тебя хорошо получается.
— А че чай не сладкий, дайте сахара, — невозмутимо произнес Качан, отпивая чай из котелка.
— Может тебе еще морду вареньем намазать?! — выпалил я, поражаясь его наглости.
— Э-э, поставь котелок на место, рожа носатая, это мой чай, — раздался голос Хасана.
— Да тебе че, воды жалко? — возмутился Качан, продолжая отхлебывать чай.
— Дай сюда мой чай, кочерыга х…ева! — крикнул Хасан и, подскочив к Качану, забрал у него из рук котелок.
— Да на-на бери, че ты из-за какого-то чая повелся, — недовольным голосом произнес Качан.
— Если хочешь пить, возьми из бака воды, а чай не трогай. Понял? И ваще, вали отсюда на свой блок, тебя взводный давно ищет.
— Не гони, Хасан, я взводного только что видел, он уехал на БТРе с саперами.
— А ты че не уехал? — спросил я.
— Да этот кишкоблуд в дукан ходил, чтоб пожрать без «хвостов». Куда только ему столько хавки лезет? Такой маленький, тощий, а жрет, как свинья, — продолжал напирать Хасан.
— Да че ты разорался? Если мяса жалко, то так и скажи, — обиженно произнес Качан, отодвигаясь от мяса.
— Да забирай ты это мясо и вали отсюда. Дай спокойно отдохнуть, в полку от тебя покоя нет, так ты и здесь уже все мозги выеб-л, — разошелся Хасан.
Мы с Туркменом посмотрели друг на друга и рассмеялись. Нам было ясно, из-за чего Хасан так разоряется. Хасана, конечно, понять можно, Качан тип такой, если он надыбает что-нибудь в чае, то завтра весь полк про это будет знать. Об этом, конечно, рано или поздно станет известно, в армии такие вещи долго в тайне не удержишь, но язык Качана может все это дело очень сильно ускорить.
— Ну ладно, ладно, успокойся ты, наконец, я уже ухожу, — буркнул Качан, пытаясь отрезать кусок мяса побольше.