Демографическая история Европы
Шрифт:
Примечание. Россия: 1861–1865 гг. для ок. 1865 г.; Италия: 1862–1866 гг. для ок. 1850 г.; Германия: территория на 1913 г., включая Лотарингию и Гольштейн 1817–1821 гг. для ок. 1800 г.; Австрия: Цислейтания[28], исключая Ломбардию и Венето, 1820–1824 гг. для ок. 1800 г. Источник: Sundb"arg G., Apercus statistiques internationaux, cit.
Таблица 6.4. Ожидаемая продолжительность жизни в некоторых европейских странах в период с 1750 по 1915 г.
| Страна | 1750–1759 | 1800–19091 | 1850–18592 | 18803 | 19004 | 19105 |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Швеция | 37,3 | 36,5 | 43,3 | 48,5 | 54,0 | 57,9 |
| Англия | 36,9 | 37,3 | 40,0 | 43,3 | 48,2 | 53,4 |
| Нидерланды | – | 32,2 | 36,8 | 41,7 | 49,9 | 54,1 |
| Германия | – | – | – | 37,9 | 44,4 | 49,0 |
| Россия | (24,2) | – | (24,4) | 27,7 | 32,4 | – |
| Франция | 27,9 | 33,9 | 39,8 | 42,1 | 47,4 | 50,5 |
| Италия | (32) | (30) | (32) | 35,4 | 42,8 | 47,0 |
| Испания | – | 28,0 | 29,8 | 31,0 | 34,8 | 42,3 |
Примечания: 1
Источник: Dublin L.-I., Lotka A. J., Spiegelman M., Length of Life, Ronald Press, New York, 1949. Данные для Испании взяты из: Reher D., La familia en Espana. Pasado y pr'esente, Alianza Editorial, Madrid, 1996, pp. 169–171. Для Италии: данные в среднем по Ломбардии, Венето и Тоскане за 1750, 1800 и 1850 гг. взяты из: Breschi M., Pozzi L., Rettaroli R., Analogie e differenze nella crescita d'elia popolazione italiana, 1750–1911, в «Bollettino di Demografia storica», XX, 1994. Для России: данные относятся к Московской области за 1745–1763 и 1851–1858 гг. и взяты из: Blum A., Troitskaja I., La mortalit'e en Russie au XVIIIe et XIXe si`ecles: estimations locales `a partir des Revizii, в «Population», LI, 2, 1996.
Таблица 6.5. Среднее число детей на одну женщину в некоторых европейских странах в период с 1800 по 1910 г.
| Страна | 1800 | 1850 | 1870 | 1900 | 1910 |
|---|---|---|---|---|---|
| Швеция | 4,27 | 4,27 | 4,49 | 3,91 | 3,31 |
| Финляндия | 5,07 | 4,91 | 4,95 | 4,80 | 4,36 |
| Англия | 5,55 | 4,95 | 4,94 | 3,40 | 2,84 |
| Нидерланды | – | 4,6 | 5,23 | 4,48 | 3,32 |
| Германия | – | – | 5,29 | 4,77 | 3,52 |
| Швейцария | – | – | 4,03 | 3,32 | 3,01 |
| Франция | – | 3,38 | 3,42 | 2,79 | 2,25 |
| Италия | – | – | 4,88 | 4,43 | 4,28 |
Источник: Chesnais J.-C., La transition d'emographique, PUF, Paris, 1985, a также официальные данные.
Особое
Скупые данные, представленные в таблицах 6.2–6.5, очерчивают границы великой демографической революции, происходившей в XIX столетии и получившей название «демографического перехода». Этот термин, ставший не менее популярным, чем «промышленный переворот», описывает непростой переход от традиционного типа воспроизводства к современному, от высоких показателей рождаемости и смертности к низким.
Значительные изменения, произошедшие в течение «долгого» XIX века, ставят перед исследователем целый ряд проблем, и число их растет по мере того, как от общих соображений мы переходим к частностям. Существует общепринятая парадигма демографического перехода, в которой — на самом общем уровне объяснения — сокращение смертности признается основной причиной наступивших изменений. Это сокращение произошло отчасти по экзогенным причинам: исчезновение чумы и естественные трансформации в эпидемиологических циклах, — но в большей степени по причинам эндогенным, которые следует искать в социальной и демографической системе. Это — повышение производительности сельского хозяйства и улучшение организации рынка, а следовательно, ослабление кризисов выживаемости; все возрастающий приток ресурсов pro capite; изменения в типе поведения и в организации общества, а также преграды, поставленные передаче инфекций.
Сокращение смертности обусловливает ускорение прироста; усиливающаяся нагрузка на ресурсы приводит в действие уравновешивающие механизмы системы, сокращающие рождаемость либо путем ограничения брачности, либо, главным образом, с помощью распространения добровольного контроля над рождаемостью. Последовательность сокращение смертности — ускорение прироста — сокращение рождаемости представляет собой процесс, продолжающийся вплоть до достижения окончательного равновесия, когда устанавливается низкий уровень сначала смертности, а потом рождаемости. Весь цикл перехода совершается за более или менее длительное время, в зависимости от темпов развития, на фоне которого он происходит. Этот процесс можно рассматривать и в мальтузианском ключе, полагая, что приведение численности населения в соответствие с ресурсами происходит посредством сокращения рождаемости, все меньше связанной с биологическим фактором и поставленной под контроль каждого конкретного индивидуума.
Эта парадигма может быть переведена на микроуровень — уровень индивидуума или семьи. Предположив, что сокращение смертности есть prius[29] процесса перехода, мы увидим, что в семьях — при неизменном уровне рождаемости — остается все больше выживших детей, а значит, следует восстановить равновесие, вернуться к прежним размерам семьи, сократив рождаемость: это будет самой простой и наименее болезненной реакцией. Конечно, и современный процесс развития влияет на поведение брачных пар в том же направлении, так как развитие городского индустриального общества приводит к увеличению относительной «стоимости» воспитания детей. Это происходит по той причине, что дети начинают приносить доход, а значит, становятся самостоятельными позже, чем в аграрных сообществах; что здоровье детей, их благосостояние, образование требуют более серьезного вклада, как денежного, так и родительского; что мать, уже не привязанная только к домашней работе, на какой-то период оказывается выключенной из рынка труда. Так, увеличение относительной стоимости детей, пусть и при неуклонном увеличении ресурсов, становится причиной ограничения рождаемости; ему же способствует ослабление контроля со стороны общества, то есть традиционных, религиозных и государственных установлений. Механизмы распространения с легкостью переносят этот феномен из города в деревню, из более зажиточных и культурных слоев в менее обеспеченные, из бурно развивающихся центров на периферию.
Данная парадигма перехода имеет свои сильные стороны, в частности: а) то, что сокращение смертности является incipit[30] всего процесса; б) что следствием ее становится ограничение рождаемости; в) что развитие — те рельсы, по которым идет как рост экономики, так и перемены в обществе, а за ними следуют и демографические изменения; г) что прочие демографические факторы имеют второстепенное значение. Однако эти четыре постулата не всегда подтверждаются на практике, и в непростой европейской истории встречаются, как мы увидим ниже, многочисленные и знаменательные исключения. Не всегда, например, сокращение смертности предваряет сокращение рождаемости; не всегда демографический переход происходит в темпе, заданном экономическим развитием; не всегда прочие демографические факторы имеют второстепенное значение; наконец, демографические изменения не являются переменной величиной, односторонне зависимой от экономики: они, как мы убедимся ниже, взаимосвязаны.