Демократическая прогрессивная партия Тайваня и поставторитарная модернизация

Цзя-вэй Чэнь

Последний концепт – о перерождении партийной конкуренции в имитационную практику – в той или иной степени находит отражение у нескольких авторов. Здесь и мнение Р. Миллса о том, что ведущие конкурирующие партии заинтересованы в «равновесии сил», и аналогичное утверждение Р. Роуза и Д. Урвина о потребности таких партий прийти к «статическому равновесию», и констатация Дж. Маджоне «частичного перехода на договорные отношения» между структурами, некогда боровшимися друг с другом за политическое лидерство.

Отдельный блок концептов затрагивает процессы, протекающие внутри самих партий, и касается влияния этих процессов на изменение основного содержания партийной деятельности. Здесь необходимо остановиться на двух мыслях М. Дюверже. Первая из них – о начавшемся в партиях обратном движении от институционального руководства к руководству личному (прежде

процесс протекал в противоположном направлении). Вторая – о наступлении нового этапа в жизни партий, когда прекращается «доминирование парламентариев» и ими начинают управлять партии, которые они представляют.

В этом же контексте следует воспринимать и весьма перспективное для анализа процессов в новых незападных демократиях наблюдение X. Даалдера о поглощении «партийной системой» «традиционных политических элит» и происходящей из-за этого «гомогенизации» последних. Концепт «четырех порогов» С.М. Липсета и С. Роккана («легитимации», «объединения», «представительства» и «мажоритарного правления») позволяет оценивать зрелость и эффективность партийной системы в целом.

Особую значимость для анализа партий в новых незападных демократиях приобретают наблюдения Р. Далтона (пусть и применительно к развитым демократиям) о дрейфе политической повестки в направлении «постматериальных» ценностей и Дж. Лапаломбары с М. Вайнером – о том, что партии могут становиться «институциями контридеологий» наперекор «господствующим политическим ценностям».

Исключительно значимым представляется блок концептов о партийных политтехнологиях. Это замечание М. Н. Педерсена об учете партийными практиками фактора «электоральной неустойчивости» избирателей, утверждение 3. Нойманна о перерождении «партии индивидуальной репрезентации» в «партию социальной интеграции» и отражении этого процесса в выборных кампаниях настоящего времени, суждение Б. А. Исаева о конкуренции «универсальных партий» за «разросшийся средний класс», вывод Ф. У. Паппи о возникновении нового типа голосующего – «мыслящего избирателя», – который руководствуется в равной мере собственным опытом и формируемой партиями текущей конъюнктурой политического рынка, и наблюдение

Г. Алмонда и С. Вербы о своего рода силе бренда – растущем значении «чувства приверженности» той или иной партии – как факторе, предопределяющем выбор избирателя.

Наконец, ценны и суждения, содержащиеся в новейших исследованиях. Это установочное мнение Р. Котари о необходимости «новой теории демократии» и содержательно близкий к нему призыв Р. Кумара развернуть демократию лицом к «дифференцированным идентичностям». Многообещающим выглядит концепт «дискуссионной демократии» Дж. Бессетта – именно в силу того, что он работает и в гибридных режимах, переживающих разные стадии транзита от авторитаризма к демократии.

Несмотря на свою предельную дистанцированность от конкретики, полезными могут оказаться и взгляды К. Лефорта (о неконтролируемости и неформализуемости событий в современной демократии), Ш. Муфф (о предназначении современной демократии препятствовать любым формам затвердевания «общественного порядка»), Ж.-Л. Нанси (о демократии как несубстанциальной территории «чистой совместности»).

Значение партий в процессах модернизации стран Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии: общее и особенное

Партийно-политические системы стран Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии существенно отличаются друг от друга. В КНР монополией на власть обладает Коммунистическая партия Китая. История послевоенной Японии, несмотря на наличие в ней основных демократических институтов, характеризуется доминированием Либерально-демократической партии, которое было прервано лишь недавно и ненадолго. Сингапур обладает опытом эффективной модернизации также в условиях однопартийного режима. Только Южная Корея и Тайвань перешли к многопартийной демократической системе. Процесс создания партийной системы в этих странах совпал с эффективной модернизацией, пребывающей ныне в своей поставторитарной стадии.

Сингапур является редким примером жизнеспособного сочетания экономического процветания и авторитарной политической системы. История современного Сингапура начинается в 1954 г., когда никому не известный тогда – а впоследствии бессменный премьер-министр государства – Ли Куан Ю основал Партию народного действия (ПНД). На первых порах ПНД была близка прокоммунистическим силам

и навсегда сохранила врожденную для нее склонность к социалистической идеологии. Но после победы на выборах в 1959 г. ПНД стала партией прежде всего государственнической. В ее организации причудливо сочетаются черты одновременно «кадровой» (по М. Дюверже), «массовой» и «всеохватывающей» (по Р. Кацу и П. Мэиру) партии. Руководители ПНД считают своей главной целью отбор и выдвижение наиболее талантливых и компетентных политиков и управляющих. Особенное внимание уделяется ученым и инженерам. Элитизм – важнейшая установка ПНД, руководство которой полагает, что правительство может управлять для народа, но не посредством самого народа. Сам Ли Куан Ю однажды высказал мнение, что талантливых людей в обществе не может быть больше 5 % [118] . Отбор эффективных управленцев осуществляется в партии весьма нестандартным образом. Ежегодно руководство ПНД отбирает некоторое количество партийных кадров (их численность держится в секрете), которые затем участвуют в выборах Центрального Исполнительного комитета и решают прочие процедурные вопросы. По признанию Ли Куан Ю, он заимствовал эту процедуру из практики отношений между римским папой и его кардиналами [119] . Тесный контакт ПНД с широкими слоями общества обеспечивают подконтрольные ей многочисленные парапартийные организации: Народная ассоциация, Комитет по управлению муниципальными центрами, Гражданский консультативный комитет, Комитет жителей и т. д. С 1980-х гг. существуют женское и молодежное отделения ПНД, которые имеют свои каналы выдвижения кадров. В 1999 г. 20 парламентариев от ПНД были выдвиженцами ее молодежного отделения [120] . Руководство партии следит также за равномерным представительством в ней национальностей, проживающих в Сингапуре. Стремление ПНД занять все доступные ниши общественной жизни распространилось даже на детские сады: самая большая сеть детских садов в городе принадлежит ПНД.

118

Цит. по: George T.J.S. Op. cit. Р. 186.

119

Lee Kuan Yew. The Singapore Story: Memoirs of Lee Kuan Yew. Singapore: Prentice Hall, 1998. P. 287.

120

For People Through Action by Party (45th Anniversary Publication). Singapore: PAP, 1999. P. 75.

Идеологическая программа ПНД довольно эклектична. Она сочетает преклонение перед духом викторианской Англии с приверженностью принципам нравственного совершенства в конфуцианстве. Руководство партии провозгласило своей целью строительство «новой нации», но не употребляет понятия «национальная идеология», предпочитая говорить об «общих ценностях». К их числу относятся следующие принципы.

1. Нация прежде общины, а община прежде личности.

2. Семья – основа общества.

3. Поддержка общины и уважение к индивиду.

4. Согласие вместо конфликтов.

5. Мирные отношения между этносами и религиями [121] .

Энергичная и всеобъемлющая социальная политика ПНД почти не оставила оппозиции шансов на то, чтобы составить правящей партии серьезную конкуренцию на выборах. Лишь изредка единичные представители оппозиционных партий завоевывают места в парламенте. Западные авторы обычно объясняют это препятствиями, которые ПНД искусственно создает на пути оппозиции в парламент: судебные преследования оппозиционеров, полный контроль над СМИ, короткие сроки избирательных кампаний и проч. Однако остается фактом, что эти дискриминационные меры имеют относительно мягкий характер и до открытых репрессий или нарушений демократических процедур дело доходит очень редко. Представители же оппозиции добиваются успеха благодаря прежде всего своим личным качествам, а не принадлежности к своим партиям.

121

Chua Beng-Huat. Op. cit. P. 30.