Демократия и тоталитаризм
Шрифт:
Вот почему я сошлюсь на выражение Ферреро, сказавшего, что конституционный режим — это такой, где вопреки всему высшей преградой является шелковая нить, — шелковая нить законности. Порвется шелковая нить законности — и непременно обозначится на горизонте лезвие меча[31].
Перейдем к третьей части лекции. Она посвящена режимам, где господствует лезвие меча[32]. Я буду разбирать три их разновидности: испанскую революцию, национал-социалистическую революцию и русскую революцию. Несмотря на различия, их объединяет сходство истоков: насильственный захват власти вооруженным меньшинством.
Рассмотрим эти типы режимов, противоположных конституционно-плюралистическому. Первый противоположен
Португальский режим — пример первого типа. Салазар, конечно, не принимает идею парламентаризма, но стремится, ограничив полномочия государства, обеспечить независимость различных групп общества. Для такого режима характерно создание представительства, отличного от парламентского. Постоянное соперничество партий за реализацию власти запрещено, но провозглашается, что правители не всевластны и не могут быть таковыми, что они действуют в рамках закона, нравственности и религии. Власть, заявляя о своей приверженности традиционалистской идеологии, хочет устранить беспокойства, связанные с многопартийностью и парламентом, но при этом пытается избежать отождествления общества с государством. Таков режим, стремящийся к либерализму без демократии, но не имеющий поэтому возможности стать либеральным.
Второй тип режима, именуемый в просторечии фашистским, роднит с предыдущим отрицание демократических идей и парламентаризма. Однако есть и различия. Режим Салазара стремится скорее к «деполитизации», режимы же Муссолини или Гитлера «политизируют», а то и «фанатизируют». В режиме Салазара нет государственной партии, в режиме Гитлера или Муссолини такая партия была.
Испанский, итальянский и немецкий режимы роднит осуждение того, что на их языке зовется демократическими и либеральными идеями 1789 года. Все три типа режимов опираются на принцип реальной власти, но теоретическое обоснование власти у них различное. Испанский режим занимает как бы промежуточное место между режимами первого и второго типов. С одной стороны — опора на традиционалистскую философию, поддержка церкви, утверждающей, что власть ниспослана свыше и потому не зависит от желаний граждан. С другой стороны — для него характерна антитоталитарная направленность. Испанский режим не так консервативен, как салазаровский, ему присущи элементы современного фашизма, например, фалангистское движение, сходное с фашистским движением в Италии. Основой итальянского режима была государственная партия: он руководствовался теорией верховенства государства. Но итальянский режим не так революционен, как германский. В Италии предпринимались попытки сохранить традиционные структуры, наделяя при этом неограниченной властью правительство, чему способствовали ликвидация парламентских традиций и опора на единую партию.
Режим, представляющий в наиболее чистом виде второй тип, — это национал-социализм. Действительно, само движение было антидемократическим и антилиберальным, хотя и революционным в точном значении слова. Оказавшись у власти, национал-социалисты сделали все для уничтожения социальных и идеологических структур Веймарской республики. Объединяющим началом было не государство, как у итальянского фашизма, а нация, и даже более того — раса.
Третий тип режима, коммунистический, также ликвидирует многопартийность, но он коренным образом отличается от режимов второго типа. Не только не отвергаются демократические и либеральные идеи, напротив, декларируется намерение воплотить их в жизнь, устраняя партийное соперничество. При этом конституционно-плюралистические режимы объявляются лишь прикрытием капиталистической олигархии. Отсюда делается вывод о необходимости ликвидировать олигархию и установить унитарное, бесклассовое общество ради истинной свободы
Есть и другие виды классификации таких режимов. Некоторые исследователи полагают, что режим первого типа, консервативный, в духе Салазара, принципиально отличен от революционных режимов второго и третьего типов. С одной стороны — восстановление традиционного общества, где государство играет ограниченную, но абсолютную роль, с другой — революционные партии, государство партийного типа, т. е. сливающееся с партией. В такой классификации две революционные системы противопоставляются системе консервативной.
Есть еще один возможный вариант классификации. В ее основе — идеологии. В таком случае режимы первого и второго типов противопоставляются режиму третьего типа. Салазара, генерала Франко, Муссолини и Гитлера объединяет то, что они отвергают либеральные, демократические идеи. Авторитарно-консервативные или революционно-фашистские режимы не приемлют идеалов 1789 года и рационализма; они в равной степени привержены авторитаризму. В этом случае режим, претендующий на роль наследника конституционно-плюралистических режимов, противопоставляется режимам первого и второго типов, которые эти системы отрицают. Первый тип — недиалектическое отрицание конституционно-плюралистического режима, третий же претендует на отрицание диалектическое, т. е. попытки одновременного отрицания и сохранения различных его элементов.
Наконец, в соответствии с еще одной классификацией, никакие два режима не могут объединиться против третьего: каждый из трех — воплощение особой идеи.
Любой режим определяется тем, как естественные социальные различия сочетаются с единой политической волей. Режим первого типа приемлет различия на уровне семей, профессиональных групп, регионов. Единство политической воли поддерживается сильным, но не безграничным в своих прерогативах государством.
Режим второго типа проповедует национальное или расовое единство, в основе которого — однопартийность. Делается это для того, чтобы преодолеть неоднородность общества, обусловленную индустриальной цивилизацией. В соответствии с воззрениями фашистов и национал-социалистов классы могут вызвать распад социума. Какая-то одна группа должна ликвидировать эту неоднородность и утвердить (если потребуется, силой) единство сообщества, единство государственной воли.
Наконец, режим третьего типа декларирует, что причина столкновения классов — экономический строй. С ликвидацией классовых различий или хотя бы антагонизма в сообществе воцарится единство. Руководить государством будет единственная партия, ибо антагонистических классов не останется.
При таком подходе каждый из трех режимов определяется особым, присущим только ему соотношением неизбежных различий и необходимого сходства.
Эту классификацию нельзя считать исчерпывающей, существуют, вероятно, режимы смешанного типа, не относящиеся, строго говоря, ни к одному из трех типов.
В современном нам мире постепенно исчезает традиционная преемственность правопорядка. Соблюдение правил конституционно-плюралистических режимов наталкивается на трудности, поскольку исходным условием считается либо национальная дисциплина, либо благоразумие партий. Вот почему в подавляющем большинстве стран возникают иные режимы, одна группа навязывает свою волю всем прочим. Возможно, такая группа не принадлежит полностью ни к одной из указанных мной трех идеологических и структурных категорий. Трудно определить, например, нынешний режим в Египте: он скорее революционный, чем консервативный, раз там провозглашается необходимым решить великую задачу: достичь единства арабских народов. Но эта идея — миф. Теперь в Египте царствует всеми признаваемый харизматический вождь (как говорил Макс Вебер) — офицер, который не подчеркивает свою принадлежность к военной касте. Будь он лицом гражданским, он, наверное, как Сталин, присвоил бы себе военный чин.