Демон, который ошибался
Шрифт:
Когда наконец меня пропустили во дворец, я обнаружил, что Гавинда из Одрума – это человек небольшого роста, с бочкообразным телом и очень длинными мускулистыми руками. Он напомнил мне моего друга Унгаха, человека-обезьяну.
– Садись, – сказал он. – Как это там твое имя?
– Здим, ваше высочество.
– Стим, За-дим... к девяти адам! Я буду называть тебя «Эй, ты». Пей пиво. Ты для чего здесь?
– Я посланец из Ира. – И я объяснил ему причину моего визита.
– Ир. Подожди-ка. Это какая-то
Пока так называемый правитель говорил, мои усики уловили эмоции, похожие на замешательство, подобные тому, какие мог бы испытывать ребенок, если бы ему рассказывали о высоких материях.
– Это республика, граничащая с вашим государством на юге, сэр.
Гавинда почесался:
– А мне всегда было плевать на эти заграницы. Ну и при чем тут я?
– Синдики Ира настоятельно просят вас, сэр, собрать воинские силы и снять осаду с Ира.
– А? Ты хочешь сказать, что они хотят, чтобы моя вонючая армия пошла высвобождать этих клоунов от... как, ты сказал, зовут этих вонючих вторженцев?
– Паалуанцы, сэр. Они явились из-за Западного океана...
– Ладно, ладно. Я тебя уже слышал. Пей еще пиво. Так почему мне надо посылать свою вонючую армию в это место – Ир, да?
– Да, сэр.
– И посылать нашу вонючую армию через океан, чтобы драться с этими клоунами, о которых я никогда не слышал?.. О чем я говорил?
Я объяснил снова. Гавинда наморщил лоб. Наконец он сказал:
– Но, послушай, если у людей из Ира хвосты и чешуя, как у тебя, то мне не нужна ни одна их вонючая частичка. Если эти другие клоуны убьют их и съедят, я скажу: апчхи!
– Но, сэр, как я пытался вам объяснить, ирцы такие же люди, как вы. Я лишь демон, находящийся у них на службе по контракту.
– Почему тогда, если они люди, они не прислали ко мне какого-нибудь вонючего человека?
– Потому что я был единственным, кто смог пройти сквозь укрепления паалуанцев.
Архон сделал огромный глоток пива.
– Ну-ка подожди. Это что, клоуны из-за океана атакуют Ир или Ир атакует их?
Я объяснил снова.
– Но, – сказал Гавинда, – я не понимаю, какая мне выгода вмешиваться. У нас, кажется, нет никаких вонючих денег, чтобы платить их вонючей армии, не говоря уж о том, чтобы посылать ее в страну, о которой я никогда не слышал.
– Ваше высочество, когда паалуанцы очистят Ир, они вторгнутся в Солимбрию.
– А? Думаешь, они могут?
– Конечно.
– Это которые из них вторгнутся? Ир или... я забыл их вонючее название.
Я почесался и объяснил снова. Архон задумался. Наконец он сказал:
– Ладно, пусть приходят. Я оторву их главному голову! Я ему хребет сломаю, и им придется вернуться домой, потому что у них не будет генерала и некому будет давать им приказания. Выпей еще пива, прежде чем уйти.
8
ШАМАН ЙУРОГ
Северная часть Солимбрии кишела разбойниками ничуть не меньше южной ее части. Думаю, что некоторые из тех свирепого вида людей, которые
На второй день по выезде из Солимбрии я добрался к подножиям холмов Горной Эллорны. За ужином показал трактирщику, некоему Хадрубару, имеющуюся у меня карту и спросил его о дороге через горы.
– Трудно сказать, – ответил он. – Игольное Ушко, – он указал на то место на карте, что означало переход через гряду, – погребено зимой под снегом. Сейчас разгар лета, и проход должен быть открыт еще два, а то и больше месяца. Но ни одному путешественнику не удалось проникнуть на земли хрунтингов.
– А как же с теми, кому нужно на север?
– Некоторые пытались пробраться, но назад не вернулся ни один. Кое-кто говорит, что тропу стерегут заперазхи.
– Кто, кто?
– Заперазхи – это такое племя пещерных людей, обитающее в тех краях. Каждый год, когда открывается проход, они делают военные налеты на тропу. Потом правительство призывает их к порядку. Но с такими дикарями ничего нельзя знать наверняка.
– А как выглядят эти пещерные люди?
– Хочешь взглянуть? Пошли.
Он провел меня в кухню. Там мыл посуду сердитого вида темноволосый юнец. Шею его охватывал тонкий железный обруч – указатель статуса раба.
– Это Глоб, мой раб-заперазх, – сказал Хадрубар. – Существо с отвратительным характером. Возня с ним встает куда дороже, чем он стоит сам.
– Пещерные люди регулярно забираются в рабство?
– Лишь в таком количестве, которое положено по договору.
– Однако договор, очевидно, не вернет свободу господину Глобу?
– Нет, конечно! Когда договор принимался, кое-кто высказывал подобные глупые предложения, но те солимбрийцы, что заплатили хорошие деньги за рабов, подняли такой шум, что архон отклонил их. В конце концов, изымание у нас личной собственности было бы тиранией, на которую не согласился бы ни один мыслящий человек.
Сопровождая меня обратно в гостиную, Хадрубар продолжал уже тише, чтобы не услышал Глоб:
– При прошлых архонах граница охранялась так хорошо, что у беглецов были очень незначительные шансы, но теперь...
– Как говорим мы, на земле демонов, – вставил я, – своим пророкам мы не верим, а чужие к нам не жалуют.
Хадрубар бросил на меня недовольный взгляд:
– Не трать свою симпатию на этих полуживотных, что не цивилизуются даже тогда, когда их к этому принуждают.
– Это не мой мир, господин Хадрубар, и не мое дело, как обитатели Первой Реальности обращаются друг с другом. И тем не менее меня часто озадачивает та пропасть, что лежит между вашими основными принципами и реальными действиями. Вот, например, вы презираете примитивный народ Глоба, а в это же время вы, солимбрийцы, верите в то, что все люди созданы равными!