Демон поневоле. Дилогия

Сидоров Леонид Владимирович

– Вот оно что!

Похоже, после основательно перетряхнувшего мозги удара родное настоящее стало основным и только единственным временем.

Сдерживая рвущийся радостный крик, быстро переоделся в камуфляж и привычные берцы. Выкинул старую одежду в кусты и спрятал непослушные ножи в рюкзак. Зашнуровавшись, рывком вскинул поклажу на плечи и спокойно подошел к водителю.

– Хэллоу. Говорите по-английски?

– Да, немного, – оторопело уставился парень.

– Как тебя зовут?

– Мустафа.

– Мустафа, есть немного чистой воды?

Успокоенный

вежливой речью и приветливой улыбкой, парень повернулся и достал из-за спинки пассажирского сиденья видавшую виды пластиковую бутылку.

– Держи!

Алексей отрицательно махнул головой.

– Не, мне не пить. Пожалуйста, полей мне на руки, я тут свалился немного…

Совсем успокоившийся Мустафа наконец-то сообразил, чего хочет молодой сумасшедший иностранец с пышными бородкой и усами, почему-то окрашенными в зеленый цвет.

– Окей.

Алексей подставил руки ковшиком и смыл с лица и рук более чем двухтысячелетнюю грязь. Радостно фыркнув, запросто утерся рукавом.

– Хорошо-то как! Слушай, Мустафа. Сделай доброе дело. Подвези меня до столицы, а?

– Дели? – ахнул индус. – Не могу, далеко!

– Тогда в ближайший город.

– Хорошо. Еду на рынок в Патну. Садись, – приглашающе махнув, Мустафа вразвалку направился к грузовичку.

Алексей залез на пассажирское сиденье и поставил рюкзак в ноги.

– Может, в кузов? – трогая пикап с места, вопросительно мотнул головой Мустафа.

– Нет, он без меня никуда, – улыбнулся Алексей.

Мустафа улыбнулся шутке и прибавил скорость.

Алексей откинулся на сиденье, наслаждаясь бодрящим ветерком из окошка. Водитель приумолк, всецело занятый управлением. Мимо резво пролетали дорожные указатели.

«Патна, семьдесят пять километров, – прочитал надпись на английском Алексей. – Может, вздремнуть, целый час еще точно ехать. Нет, пожалуй, уже хватит, один раз сегодня я уже вздремнул. Да уж, похоже, совсем вернулся. Что делать-то? Надо как-то обратно легализоваться. Кажется, через суд можно доказать, что я был ошибочно умерший. А что! Приду в родные органы сдаваться и как на духу расскажу только чистую правду. Так, мол, и так, дорогие мои органы. С искренним и глубоким раскаянием спешу сообщить вам, что неведомою мне, но, очевидно, злой силою был без моего письменного согласия помещен в Древнюю Индию. Чтобы заработать на корку черствого хлеба и глоток грязной воды, был вынужден вкалывать там по непрофильной специальности врача широкого профиля на полставки. Между прочим, очень успешно получалось, надо вам сказать. Ну а уже потом, в шестой палате, сообщу лечащему врачу-психиатру малозначащие детали вроде распития неалкогольных напитков за одним столом в одной веселой компании с тамошним раджой Вишалом… Ладно, проехали. Может, вообще не нужно домой возвращаться? Как вспомню бывшую контору, так сразу вздрогну. В антикварной лавке загоню какой-нибудь из бриллиантов. Правда, нужно будет организовать все по-тихому, чтобы местные головорезы башку сразу не открутили. Поживу немного, осмотрюсь, а потом и

настоящий диплом врача получу. Где тут у нас приличные университеты – Германия, Швейцария? Ладно, это все на скорое будущее. А пока нужно будет родителям позвонить, что жив и здоров, а не шлялся все это время по бабам. Пока не могу приехать, потому что все это время выполнял важное правительственное спецзадание. Впоследствии меня обязательно наградят, даже при жизни. Блин, вот понесло! Сразу домой звонить нельзя, сердце точно не выдержит, если уже не выдержало. Да не, тьфу, тьфу! Живы они! Ведь мертвым меня точно не видели, значит, надежда будет жить до конца. А что, позвоню сначала какой-нибудь соседке, да вот хоть Клавдии Ивановне, Колькиной матери. Скажу, чтобы родителей к звонку подготовила, а я им потом перезвоню. А ей расскажу весь этот бред про спецзадание», – сосредоточившись он закрыл глаза, пытаясь не обращать внимания на ноющий затылок.

Минут через десять мысли потекли в ином направлении. «М-да, жалко, если пацаны там так и не уцелели, зря я их, что ли, спасал. Да и Ашок вон какой смышленый оказался. Сначала шарахался, как от прокаженного, а потом не хуже наших продвинутых тинейджеров стал, не скажешь, что две тысячи с лишком лет назад родился. И чувство юмора у него было чисто нашенское. Да что тут теперь впустую гадать, я этого точно никогда не узнаю», – он тяжело вздохнул.

В окне замелькали пригороды Патны. Мустафа снизил скорость, осторожно лавируя в шумном потоке машин. Впереди прямо посреди дороги остановилась толстая неповоротливая корова, задумчиво пережевывающая вечную жвачку и с немым укором взирающая на нетерпеливо сигналящие машины.

Образовалась гигантская пробка. «Ну вот и приехали, как будто и никуда не пропадал», – снисходительно улыбнулся Алексей, от нечего делать внимательно разглядывая окрестности.

Страна готовилась к очередным президентским выборам. Слабый ветерок лениво колыхал красочные многометровые транспаранты, обещающие каждому отдельно взятому гражданину светлое персональное будущее.

«Ну надо же! Только успел вернуться, а тут тебе с ходу демократия…» – он криво усмехнулся, поскольку всегда игнорировал любые выборы. Безразлично скользнув по разномастным портретам кандидатов, перевел взгляд дальше, но вдруг похолодел от осознания увиденного.

Не веря глазам, недоверчиво вгляделся в фото еще совсем молодого кандидата. Симпатичный парень с широко расстегнутым воротом рубашки, улыбаясь совершенно открытой голливудской улыбкой, со смешинкой в глазах взирал на окружающую суету. С портрета смотрело лицо повзрослевшего Ашока.

– Не может быть! – Алексей попытался немного успокоиться.

Вспомнив образ малыша, придирчиво оглядел мельчайшие детали. Точно. Ошибки быть просто не может. Это действительно настоящий потомок маленького Ашока.

Неожиданно он почувствовал самую настоящую гордость. Все-таки целая часть жизни была прожита не зря. Глубоко вздохнув, он торжественно прошептал:

– Ну, здравствуй, Ашок…