Демон пробуждается. Сборник. Книги 1 - 19

Сальваторе Роберт Энтони

И теперь Роджеру захотелось нарушить привычное течение дней, захотелось вновь вытащить Пони на юг, где, как она опасалась, ее ожидали все те же тяжкие воспоминания. Парень буквально извел ее уговорами, и она согласилась. Только сейчас до Пони по-настоящему дошло, что обещание придется выполнять!

Она вздохнула и развернула коня. Ей предстояла еще одна встреча. Пони направила Грейстоуна вниз по северному склону и поскакала в широкую, поросшую соснами долину, устланную густым белым оленьим мхом. С этим местом

у нее тоже было связано множество воспоминаний, но в основном приятных — воспоминаний об их с Элбрайном детстве, когда о гоблинах еще и слыхом не слыхивали.

Пони миновала долину и въехала в лес, двигаясь легким шагом. Потом остановилась. Ей хотелось просто побыть одной. Здесь был ее укромный уголок. Пони не боялась диких зверей, не боялась она и случайной встречи с последними остатками армии демона-дракона. Пони боялась совсем другого: мыслей о глупости рода человеческого, мыслей о том, как мало ей удалось сделать и насколько бесполезной была смерть ее дорогого Элбрайна.

Пони остановилась в условленном месте, у пруда. Совсем неподалеку отсюда находилась роща с могилой Элбрайна. Смотритель еще не появлялся, и потому Пони спрыгнула с коня, сбросила башмаки и окунула ноги в приятную прохладу воды.

Прошло довольно много времени. Пони лежала на пожелтевшей траве, болтала ногами и вспоминала о хороших временах…

— Не знал, что ты сама не своя до холодной водички. Надо было бы тебя кинуть в пруд, да боюсь, замерзнешь, — услышала она голос кентавра, разбудивший ее от крепкого сна.

Пони взглянула на небо.

— И это у тебя называется полдень? — ехидно спросила она, видя, что солнце уже начало клониться к западу.

— А как же еще? Полдень — значит половина дня, — объяснил кентавр. — Раз я отправляюсь спать глубокой ночью и сплю все утро, по моим расчетам, сейчас и есть полдень!

Пони бросила в него охапку листьев, но осенний ветер подхватил их, и они разлетелись в разные стороны.

— Вижу, ты научилась смотреть на мир по-другому, девонька, — засмеялся Смотритель.

— Мир, в который я скоро вернусь, вряд ли стал другим, — ответила Пони.

— Видел я твоего дружка Роджера. Он мне все рассказал, — сообщил Смотритель. — Наконец уломал-таки тебя, да? Ты знаешь, что я думаю на этот счет.

— Прекрасно знаю, — пробормотала Пони, поскольку по части уговоров поехать вместе с Роджером в Палмарис кентавр был так же настойчив, как и сам Роджер.

— Нельзя все время прятаться, как сейчас, правда?

— Прятаться? — усмехнулась Пони. — Неужели ты не понимаешь, что мне просто нравится бывать здесь?

— Может, ты и говоришь правду… но мне сдается, что ты себе малость привираешь… надо иногда выбираться из Тимберленда, чтобы поглазеть на большой мир.

— Если у Роджера все сложится успешно, может, я проведу в Палмарисе всю зиму, — сказала Пони.

— Разве это плохая

затея? — раскатисто смеясь, спросил Смотритель.

Пони неопределенно пожала плечами.

— Жить здесь тихо и приятно, — помолчав, сказала она. — У меня нет желания куда-либо ехать. Но я обещала Роджеру проводить его до Кертинеллы, раз он не хочет ехать один. Не понимаю, почему он так торопится. Здесь у него есть все, что ему надо.

Последние ее слова потонули в громком хохоте кентавра.

— Говоришь, все, что ему надо? — недоверчиво повторил Смотритель. — И что же у парня здесь есть? Солнце-то светит, девонька. Чувствуешь, как оно греет тебе кости и сердце?

Пони внимательно посмотрела на него, потом сказала:

— Кости, наверное, греет.

Смотритель вновь засмеялся.

— Значит, только кости? Оттого-то Роджер и торопится.

Пони вопросительно вскинула брови.

— Он же молодой парень! Полон огня, полон желания, — усмехнулся кентавр, вынужденный объяснять очевидные вещи. — Во всех трех городах Тимберленда только две одинокие женщины. Одна из них — совсем девчонка, у которой до любви нос не дорос.

— А другая, значит, я, — сообразила Пони. — Уж не думаешь ли ты, что Роджер…

Пони оборвала вопрос на полуслове. В ее голосе послышалась тревога.

— Если бы ты захотела, он бы все сердце отдал тебе, — сказал Смотритель. — Но ты не волнуйся, девонька. У Роджера нет таких помыслов. Он слишком ценит дружбу с тобой и хорошо помнит про дружбу с Полуночником.

Пони вновь улеглась на ковер из листьев, раздумывая над словами кентавра.

— Получается, Роджер рвется в Палмарис, чтобы найти себе жену, — произнесла она не столько спрашивая, сколько утверждая.

— Хотя бы подружку, так я думаю, — ответил кентавр. — Что ж, по-твоему, его за это стыдить надо?

Вопрос и довольно резкий тон, каким он был задан, удивили Пони.

— Неужели ты забыла, что это значит — любить? — тихо и сочувственно спросил кентавр.

— И это ты мне говоришь? — язвительным вопросом ответила Пони.

Она не могла припомнить, чтобы Смотритель когда-нибудь был влюблен в свою соплеменницу. Пони казалось, что он вообще единственный в мире кентавр!

— У нас все малость не так, — объяснил он. — Мы знаем, как…

Он замолчал, запнувшись, и стал смущенно прочищать горло. Звук этот напоминал грохот валунов, катящихся один за другим по каменистому склону.

— Нас тянет на любовь раз в пять лет, не чаще. И всегда новая подруга. Бывает, правда, что та же самая. А когда у нее появляется кентавренок, она растит и воспитывает малыша одна.

— Получается, ты не знал своего отца, — заключила Пони.

— Знал, что он где-то есть, и этого довольно, — ответил Смотритель.

По его тону Пони не могла уловить, сожалеет он об этом или нет.