Демон ревности (Фиора и король Франции)
Шрифт:
– Вы проделали трудное путешествие верхом. Такая скачка может подействовать на ваше состояние, и все разрешится естественным путем. Подождем несколько дней, – успокаивающим тоном произнесла Леонарда.
Но прошла неделя, и ничего в состоянии Фьоры не изменилось. По утрам ее тошнило, и целый день она не могла взять в рот ни крошки. Леонарда хлопотала вокруг нее, стараясь облегчить состояние своей любимицы. Старая дева и не собиралась прибегать к каким-то способам прерывания беременности, а видела в поступке Хатун перст божий.
– Я уверена, что его отец позаботится о нем в свое время и обеспечит его будущее, – добавила Леонарда.
– Но меня беспокоит отнюдь не будущее, а настоящее... Я не смогу долго скрывать свое состояние, – возразила Фьора. – Меня больше всего волнует, что будет, если Филипп вернется и найдет меня беременной? Он может меня просто убить, но то, что я потеряю его навсегда, так это точно!
Надо было все как следует обдумать, скрывать положение Фьоры предстояло в течение нескольких месяцев. А после родов Леонарда уже нашла выход: добрые Нарди, Агнелла и Агноло, конечно, не откажутся принять в своем доме Фьору в такой критический момент, а возможно, будучи бездетными, и оставят себе дитя.
– Правду об отце ребенка мы расскажем только им двоим, но для всех остальных в округе и для мессира Филиппа, если он приедет, надо будет придумать что-нибудь другое!
– А что именно?
– Постараюсь придумать. Надо сделать так, чтобы это выглядело скорее как несчастье, а не позор...
Хатун, казалось, придумала разумное объяснение:
– После того, что ты выстрадала там, в Италии, просто чудо, что тебя не изнасиловали!..
– Именно так! – с торжеством воскликнула Леонарда. – Во время той неразберихи, что творилась во Флоренции, когда весь город, казалось, сошел с ума, тебя похитил мужчина и принудил к сожительству...
Фьора не согласилась:
– Как будто вы не знаете, как у нас работают языки! Меня здесь не было около года, а три недели назад я снова отсюда уехала. Если узнают, что я беременна, то отцом моего ребенка будут считать Мортимера. Не забывайте и о том, что именно с ним я вернулась из Италии, а он мне слишком дорог для того, чтобы вешать на него такой груз! Филипп сразу же вызовет его на поединок... а смерть одного из них будет мучить меня всю оставшуюся жизнь...
– А что вы сами предлагаете? – огорченно спросила Леонарда.
– Уехать еще до наступления зимы в Париж и задержаться там надолго, поговорить серьезно обо всем с Агноло. В Париже я могу и заболеть, зимы там такие суровые...
– А если приедет мессир Филипп?
– Тогда... скажите ему, где меня можно найти, и пусть будет воля божия. Но в этом случае мне хотелось бы, чтобы кто-нибудь быстро предупредил меня. Например, Флоран, если он хорошо воспринял уроки верховой езды своего шотландского наставника.
– О, он прекрасный ученик, – воскликнула Хатун. – Флоран сидит в седле, как настоящий рыцарь! А ваше
– Еще больше они удивятся, если увидят, как у меня растет живот! – одернула ее Фьора. – Решено. На один месяц я остаюсь здесь, а потом еду в Париж! Можете вы что-нибудь добавить?
– Ничего, – покачала головой Леонарда. – Кажется, все отлично задумано, только...
– В чем дело? – насторожилась Фьора.
– Я поеду с вами, – твердо сказала Леонарда. – Я не оставлю вас в таком положении. К тому же вам понадобится кто-то, кто ухаживал бы за вами во время родов, а у меня есть опыт.
– А я! – с отчаянием в голосе воскликнула Хатун. – Я что, остаюсь здесь?
– Я думаю, что маленький Филипп не даст тебе скучать. Или ты больше не хочешь с ним заниматься? – с излишней резкостью спросила Фьора. – Я не могу брать с собой в Париж всех, да еще в сложившихся обстоятельствах. А то, что Леонарда едет со мной, вполне обычная вещь!
Как в те прежние годы, когда она была рабыней, Хатун встала перед Фьорой на колени, а затем упала ниц.
– Прости меня! Я так люблю тебя и не хочу расставаться с тобой ни на минуту, и только поэтому вызвала твой гнев. Будь ко мне снисходительной! Ты знаешь, как я к тебе привязана...
– Знаю, – ответила Фьора более мягко. Она понимала, что не в состоянии взять с собой полдюжины человек и поселить их всех у Нарди. – Официально я еду по делам, а в этом случае никто не берет с собой всех домочадцев. А если ты не хочешь нянчить моего сына, я снова вызову Марселину. Поверь, здесь ты принесешь больше пользы!
Хатун подняла на нее полные слез глаза:
– Ты права. Но мне так хотелось посмотреть на того ребенка, который родится!
– Ну нет! – вмешалась Леонарда. – Твоя страсть к детям может доставить нам много неприятностей. Дурочка, разве тебе не хватает Филиппа?
– Он, – вздохнула татарка, – уже подрос, а совсем маленький...
Фьора взяла ее за плечи и заставила смотреть себе прямо в глаза.
– Ты должна хорошо запомнить: о другом ребенке не может быть и речи, иначе зачем бы мне уезжать? Ты должна забыть об этом! Поняла? Если все произойдет так, как я задумала, ты его никогда не увидишь!
– Никогда?
– Никогда, – твердо ответила Фьора. – Мне не надо будет выбирать между ним и моим супругом, а от Филиппа я не откажусь ни за что на свете! Если ты не способна выполнить то, что я от тебя требую, скажи мне это немедленно!
– Что ты тогда сделаешь? – забеспокоилась татарка.
– Я отошлю тебя к Деметриосу. Ты вернешься на виллу во Фьезоле, а Перонелла займется моим сыном. Да и вообще, это, по-моему, наилучшее решение. Отныне ты свободна, совершенно свободна, можешь выходить замуж и иметь своих собственных детей! Хочешь вернуться во Флоренцию?
В черных глазах татарки промелькнуло нечто, похожее на ужас.
– Нет, нет! Я не хочу с тобой расставаться! Не думай, я останусь здесь! Но, прошу тебя, не уезжай слишком надолго!