Демон ревности (Фиора и король Франции)

Бенцони Жюльетта

– Что все это значит? – возмущенно спросила Фьора. – Что вы от меня хотите?

Солдатам удалось схватить Перонеллу, и они снова увели ее в дом.

– Это значит, что вы арестованы, – произнес знакомый голос, в котором Фьоре послышались радость и торжество.

Это был Оливье ле Дем, который в сопровождении сержанта появился на пороге дома и не спеша направился к Фьоре. Двое стражников, которые довольно бесцеремонно сняли ее с седла, стояли теперь по обе стороны от Фьоры.

– Арестована? Я? На каком основании? – воскликнула молодая женщина.

– Наш

король вам это объяснит... может быть. Я только могу вам сказать, что вы обвиняетесь в серьезном преступлении и что речь идет о предательстве.

– Где мой сын? Где госпожа Леонарда и Хатун? – спрашивала Фьора, все еще не веря в серьезность происходящего.

– В надежном месте, не беспокойтесь. К ним хорошо относятся...

– А я, – крикнул Флоран, который делал тщетные попытки освободиться, – что, я тоже арестован?

– Ты? – презрительно произнес королевский цирюльник. – Ты всего-навсего слуга. Пусть тебя повесят в другом месте!

– Никогда! Я никогда не расстанусь с донной Фьорой, и пусть меня арестуют вместе с ней!

– Сержант! – приказал ле Дем с видом большого господина, которому надоедают. – Освободите нас от этого мальчишки! Уведите его в конюшню и свяжите там, а мы пока подумаем, что с ним делать.

В то время как отчаянно сопротивляющегося молодого человека волокли в конюшню, Фьора со связанными руками оказалась в окружении стражников. Все происшедшее было так неожиданно, что она и не подумала о сопротивлении, но все же доставила себе маленькое удовольствие, смерив презрительным взглядом тщедушного человечка в черном, который бесстыдно и на глазах у всех в открытую ликовал.

– Вы получили то, что хотели, не правда ли? Если я вас правильно поняла, вы теперь хозяин в моем доме?

– В вашем доме? Король всегда имеет право отобрать свой дар у того, кто обманул его доверие!

– Но вы сами его, конечно, не обманываете? – язвительно спросила она.

– Нет! Если вас это может порадовать, то я здесь еще не устроился, о чем очень сожалею, потому что дом прекрасен. И с таким вкусом обставлен! Я зашел только его осмотреть, но не сомневайтесь, скоро я перееду сюда.

– Не радуйтесь раньше времени! – посоветовала Фьора. – Плохой обычай делить шкуру неубитого медведя. Ну, куда же меня поведут? В Лош?

– Увы, нет! Мне бы это больше понравилось, но король приказал, чтобы вас по прибытии отвели в его тюрьму в Плесси. Он хочет, чтобы вы были у него под рукой.

Внезапная тоска сжала сердце Фьоры и несколько уменьшила ее гордыню:

– Поскольку вы считаете, что победили, можете вы проявить, нет, не великодушие, а немного простой человечности и сказать мне, где мой сын? Вы должны понимать, что я сильно беспокоюсь.

– Правда? – Оливье ле Дем насмешливо вскинул брови. – Не очень-то вы им занимались. Как, впрочем, и своей дочерью...

Фьора попыталась сделать вид, что удар прошел мимо цели, но это было далеко не так. Откуда этот дьявол мог знать о Лоренце? Может быть, за нею следили с самого отъезда из Рабодьера и все остальное время? Это было почти невозможно, но она давно уже знала,

что Людовик XI вычеркнул слово «невозможно» из своего словаря. Больше никаких вопросов этому негодяю она не стала задавать, чтобы не доставлять ему новую радость, а обратилась к сержанту:

– Поскольку меня отправляют в тюрьму, не проводите ли вы меня туда? Здесь мне больше нечего делать.

И они пустились в дорогу, сопровождаемые яростными криками Флорана, которого связали и заперли в конюшне.

Через полчаса Фьора и ее эскорт оказались во внутреннем дворе замка. Молодая женщина думала, что ее заключат в изолированной башне первого двора, которую называли «Королевская милость», но ее провели дальше. Они пересекли сооружение, напоминающее эспланаду, вокруг которой помещались казармы для шотландских гвардейцев, которые в это время упражнялись в фехтовании, разбившись на пары. Фьора безрезультатно пыталась найти среди них высокую фигуру своего друга, но, ничего подобного не обнаружив, перестала обращать внимание на то, что происходило вокруг нее.

Другая, гораздо меньшая по размерам тюрьма находилась в углу двора прямо в стене, которая окружала королевское жилище. Она предназначалась для более благородных пленников, и Фьора, которая ожидала увидеть перед собой обычный каземат, была приятно удивлена. В комнате, куда ее провели, не было ничего лишнего; но это все же была комната с настоящей постелью, с простынями и одеялами; туалетный столик, другой стол – для приема пищи, сундук для одежды и два кресла. Тюремщик, который встретил ее, был похож на человека, а не на сторожевого пса: когда он открыл перед нею дверь, то предложил руку и обратил ее внимание на «порожек». Фьора с улыбкой поблагодарила его, затем направилась к кровати и легла в надежде уснуть, как затравленное животное, сразу и глубоким сном. Это было для нее спасением в настоящую минуту, ибо все испытания, выпавшие на ее долю за последнее время, могли бы подвести ее к грани безумия.

Она проснулась только утром от шума отодвигаемого засова: это пришел тюремщик и принес ей еду.

– Вы, должно быть, проголодались, – сказал он на приятном наречии, так свойственном жителям Турени. – Я и вчера приносил ужин, но вижу, вы к нему и не прикоснулись. Вы крепко спали...

– Правда, я очень проголодалась, но если вы принесете мне воды, чтобы я смогла умыться, я буду вам весьма признательна.

Покопавшись в сумочке, она достала серебряную монету и протянула ее тюремщику, но тот отказался:

– Нет, благодарю вас, мадам! Король приказал, чтобы у вас было все, что нужно. Прислуживая вам, я только выполняю свой долг!

– Все, что нужно? Боюсь, что вы не сможете дать мне то, в чем я больше всего нуждаюсь: моего сына.

Тот лишь расстроенно развел руками:

– К сожалению, нет. Я могу дать вам только то, что позволено. Поверьте, я очень сожалею... Сейчас я принесу горячую воду, мыло и полотенца. А пока советую вам поесть, иначе все остынет.

Еда состояла из горячего молока, еще теплого хлеба, меда и кусочка масла, завернутого в виноградный лист.