Демон тринадцатого месяца
Шрифт:
— Разве можно спускать, что бы какая-то простолюдинка смела поднять руку на офицера клана?!
Болезненно выдохнув, Глава посмотрел на Хранителей. Жесть! Лучше бы не поднимался с постели. Зомби и то выглядит лучше, а еще эта его иронично ядовитая улыбочка в придачу. Вот чем не пара Третьему мастеру с ее лицом схожим на морду персидского кота с коротким приплюснутым носом и упруго выпирающими щеками. И как между ними затесалась, похожая на эльфа, дочь казначея?
— Глава, вам не следовало тревожить себя и выходить к нам, — мягко попенял ему благообразный Первый Хранитель. — Мы бы все решили, не тревожа вас
— Пустяками? — по осунувшемуся лиц Главы зазмеилась эта его вампирская улыбочка. — Так вы, почтенные, похоже решили воспользоваться моим недомоганием, чтобы свершить скорый суд?
Хранители переглянулись, чувствуя неловкость. Глава, хоть и слабый от набравшей силу болезни, пер на них как тяжелая колесница.
— Господин, — выступила вперед Ся Гэ, сразу став примерной обиженной девочкой. — Вы здесь, чтобы защитить какую-то простолюдинку?
— Я здесь потому, что вы решились вершить суд тайком, в обход меня, — сухо оборвал ее дафу. — Что противоречит правилам и Уставу клана. А то, что простолюдинка дерзко указывает мудрейшим Хранителям и смеет нападать на мастера боевых искусств, унижает клан, — тихо проговорил он, выходя на середину зала. — Это ясно говорит, что мы не имеем авторитета в деревне и с этим следует разобраться. Но мы будем говорить со старейшинами деревни, а не со вздорной девицей.
Ли Мин аж рот открыла — вот это наезд и опять на нее! И ведь не поспоришь.
— А скажите мне, — не собиралась отступать она, несмотря на устало неприязненный взгляд задохлика Главы, понимая, что тут никто не встанет на ее защиту, наоборот, вся свора сейчас накинется на нее. — Почему клан устроил свое Поместье именно на горе Доуфань? Да потому что здесь уже была деревня. Клан, хоть и искал уединения, но обосновался рядом со Снежными Листопадами, чтобы было кому делать за адептов черную работу, пока они машут себе мечами, изучая боевые приемчики, да духовные практики. Исчезни Поместье и Снежные Листопады ничего не потеряют. Город всегда защитит их. А вот Поместье загнется и зачахнет без сельчан: кто же тогда будет кормить их? Вот и выходит, что деревня без Поместья проживет всегда, но Поместье без деревни вряд ли.
Глава поднял руку, призывая к тишине ее и возмущенно загалдевших Хранителей и когда она умолкла, закашлялся. Дочь казначея и Третий мастер одновременно подались к нему.
— Поместье нисколько не умоляет значение Снежных Листопадов, — едва слышно заявил он, переводя дух и глядя на свой перепачканный кровью платок, который только что прижимал ко рту. — Я лишь призываю не тратить попусту слов, не имеет смысла разговаривать о столь важных вещах, с такой как ты. Прояви уважение к Совету Просветленных.
«С чего бы? Если они, сами никого не уважают?» — подумалось Ли Мин, но она благоразумно промолчала. Глава не пожелал присесть в кресло к которому его подвели дочь казначея и елейно услужливый Третий Хранитель, оттеснивший лекаря Бина, что остался стоять у дверей зала.
— Ученицу лекаря надлежит как следует проучить за ее грубость и оскорбительное поведение! — объявил свой приговор Глава.
Хранители дружно закивали, Третий мастер торжествующе улыбнулась, бросив на Ли Мин уничижающий взгляд, как на надоедливую мошку, которую, наконец-то, удалось прихлопнуть. Тогда как рядом с Ли Мин появились стражники. «Ой, да кто бы сомневался», —
— Прошу всех помнить, — продолжал нудить Глава слабым голосом, — что Поместье и деревня многое пережили вместе. И нельзя унижать простолюдинов, умаляя их значение для нас. Наши деревенские соседи тактично не замечают грубости и зазнайства некоторых адептов клана. Но главное, что Поместье и Снежные Листопады испокон веков жили в согласии, всегда приходя на помощь друг другу. И я не понимаю, почему некоторые считают нужным выказывать по отношению к ним какое бы то ни было высокомерие или открытое пренебрежение, — и сдержав очередной приступ кашля, сдавленно закончил: — Прошу почтенных Хранителей учесть это и должным образом наставлять учеников, дабы никто из них, впредь, не подводил своего мастера.
И закашлялся тяжелым раздирающим кашлем. Его последние слова были явно адресованы Третьему мастеру с намеком на то, что она своим заносчивым поведением подвела его, как учителя и своим поведением вызвала скандал.
— Ученица лекаря должна осознать свои ошибки, — проговорил Глава сдавлено. — А потому для ее же блага, ей следует взглянуть на Казематное ущелье, что бы понять, что ее ждет в случае неповиновения.
Стоявшие по бокам от Ли Мин стражники грубо схватили ее за руки и бесцеремонно выведя из Павильона Небесного Правосудия, повели в сторону от площади, на задворки Поместья, где подтащили к скалистому темному ущелью, в котором днем и ночью в любое время года, тоскливо завывал и свистел ураганный ветер.
Прелесть этого места заключалось в том, что пленника на ременной петле спускали на небольшой уступ скалы поднимающейся и уходящей вниз отвесной стеной, так что приговоренный все время был вынужден бороться, то с набиравшим силу, то утихающим ветром. Вниз лучше было не смотреть, потому что любопытствующие тот час летели в бездонную пропасть от тошноты и головокружения. Все силы заключенного уходили на то, чтобы удержаться на скалистом пятачке, но такое удавалось не многим. Заканчивалось все тем, что ослабевших от страха высоты, потерявших ориентацию в пространстве людей, либо сметало с небольшого уступа, либо они сами кидались вниз.
Ли Мин недоумевала, что это за показ такой, что ее с отвесного обрыва опустили на этот самый злосчастный пятачок? Она слышала, что в Казематное ущелье отводили лишь убийц, да виновных в измене клану. Видимо выдранный у Третьего мастера клок волос был по тяжести свершенного сравним с убийством. Но фига с два она будет просить пощады. Встав на корточки Ли Мин кое — как непослушными от страха пальцами отцепила петлю, которую с хохотом дергали сверху стражники, так что она от резкого рывка рисковала слететь вниз, и сразу прижалась спиной к камню, дрожа всем телом, преодолевая панику и тошноту.
Внизу была даже не пропасть, а какая-то бесконечность терявшаяся во мгле, а сверху ущелье накрывало мглистое небо с клубящимися тучами. И глаза нельзя закрыть, вмиг свалишься вниз или ветер сорвет. А за что здесь можно было держаться? Ой, мамочка, где-е ты-ы! Скалистый пятачок на котором держалась едва живая от страха Ли Мин, размером напоминал небольшую циновку для сидения. Сядешь на него и только смотри, чтоб тебя не удуло. Надо собрать мозги и подумать. Вот же болезный ее приговорил… Да что за фигня происходит с ее судьбой?