Демон в полдень
Шрифт:
— Вставай.
Я отрицательно помотала головой. Но делать этого не стоило, так как меня тут же словно подхватила и закрутила карусель.
— Карусель, карусель, это радость для нас, — фальшиво завела я песенку. — Ой.
Пришлось прекратить петь и зажать рот рукой, так как к горлу резко подкатило все то, что я влила в себя за вечер. Очень долгий вечер.
— Дура, — вынес свой вердикт Сашка, а после наклонился, подсунул одну руку мне под колени, а другой обнял за талию. И вот не успела я прихватить с барной стойки старательно выпрошенный
— Да что ж вы все такие, — горько простонала я и на глаза навернулись пьяные слезы.
— Какие? — спросил Сашка без особого любопытства, выходя из клуба и под изумленными взглядами курящей на улице публики понес меня по пустынной ночной улице.
— Таскаете меня почем зря, — прогундосила я, вытирая ладошкой мокрые щеки, — словно я мешок картошки какой-то. А я живая! Слышишь! Я живая!
И стала бить кулаками везде, куда могла попасть. Пьянство не особо способствует меткости, а потому я попадала в основном Сашке по плечу и по шее. Первые пару ударов он перетерпел и постарался не реагировать, лишь зубы сцепил так, что раздался скрип эмали. И почему-то его попытка удержать спокойствие разозлила меня еще больше, и я усилила натиск. Один из ударов пришелся Сашке по лицу и сбил с него очки. Зная пристрастие моего дорогого напарника окружать себя не менее дорогими, чем он сам, вещами, я не сомневалась, что эти стоили как половина моей почки. И они, слетели с Сашкино носа, упали, отчего стекло раскололось надвое.
— Ох ты ж, — пискнула я и сжалась в комок.
Саша на свои сиротливо лежащие на асфальте очки даже не взглянул. Вместо это он с такой силой сжал меня в своих руках, что дух в груди перехватило.
— Прости, — придушенно пролепетала я, со страху даже немного протрезвев.
Одно движение — и вот я уже на ногах, пытаюсь устоять на высоченных шпильках, что сделать крайне трудно, когда координация, как и желание жить на нуле.
Сашка схватил меня за подбородок и вздернул его так, что я едва не выскользнула из своих таких красивых туфель. В шее что-то опасно хрустнуло.
— Ой — ёй, — закричала я, вцепляясь в Сашкин рукав.
— Хочешь мне еще и рубашку порвать? — задал он тихий вопрос, но от той злости, которая словно сочилась из каждого его слова мигом появились зашевелились волосы на затылке.
— Нет, — тонким голосочком ответила я, лишь кончиками пальцев касаясь земли.
Возможно, мне показалось, на кажется, в этот момент кто-то зарычал.
Мне стало еще страшнее, и я поступила, как настоящая девушка — зажмурила глаза и сделала вид, что меня тут нет.
Рычание стало громче, а в следующий момент к нему присоединился треск разрываемой ткани. По коже пробежался осенний ветер и стало резко холодно, там, где еще секунду назад было достаточно тепло.
Я распахнула ресницы и посмотрела вниз.
— Что за…?
Голые бедра, голый живот, голая грудь. Голая я. А моё шикарное платье превратилось в два кусочка ткани, небрежно отброшенных на мостовую, вымощенную булыжником. И даже там, даже
И вот стою я практически голая — лишь самую интимную часть прикрывали совсем не скромные ажурный трусики, которые благодаря своей полупрозрачности и не скрывали-то особо ничего!
— Твою же мать, — сдавленно выругалась я и постаралась прикрыть верхнюю часть обнаженной себя.
— Замечательно, — с явственным самодовольством в голосе похвалил сам себя Сашка. А после подхватил меня под попу и взвалил на плечо.
Я стукнула лбом о его поясницу и тут же попыталась выразить свой протест против таких неправомерных действий. Визгом.
— Не верещи, — приказал Сашка, подбросив на плече. И опять двинулся дальше по улице.
Мои зубы клацнули так, что я испугалась лишиться половины из них. А потому на пару мгновений покорно примолкла. Но алкоголь все еще бурлил в организме, а потому моей покорности надолго не хватило:
— Я голая!
— Я знаю, — сообщил Сашка и уложил свою руку на самую выдающуюся в этот момент часть моего тела. То есть, на попу.
— Я совсем голая, — зачем-то решила уточнить я, а после дернула ногой. — Убери руку!
— Если я уберу руку, а ты продолжишь дергаться, то свалишься, — спокойно ответил Сашка. — И вполне возможно, что свалишься головой вниз и размозжишь свою не самую умную, но прелестную головку о брусчатку.
Я чуть притихла, а после поерзала на его плече, пытаясь устроиться поудобнее и плаксиво спросила:
— Зачем ты это сделал?
— Ты меня разозлила, — бесстрастно пояснил Сашка, а его пальцы легонько пробежались по моему берду. Стало щекотно. Я фыркнула, сдерживая смех, но при этом к смеху примешалась малая толика тревоги. Хоть между нами никогда ничего не было, что могло бы быть между мужчиной и женщиной, даже легкий флирт отсутствовал, я ощутила беспокойство.
— Так это была месть?
— Не только, — проронил друг. — Еще для того, чтобы ты не пыталась от меня сбежать. А так, голой ты особо не побегаешь.
— Как будто от тебя можно сбежать, — огорченно вздохнула я и расслабленно повисла на Сашкином плече.
— Нет, ты никогда от меня не сбежишь, — заверил меня друг. И что-то еще послышалась мне в этих словах, кроме простого подтверждения его отменных навыков превосходной ищейки.
— Да неужели ты вспоминаешь, как вы с ним обжимались? — вонзился мне в ухо бас Алтая.
Меня шатнуло в бок от неожиданности.
— Сам понял, что сказал? — разозлилась я, потирая ушную раковину, чтобы прошел звон в ухе. — Зачем орать-то было?
— А чтобы ты вынырнула из своих влажных фантазий, — стрельнул в мою сторону хитрым взглядом Алтай, от чего я растерялась окончательно. Уж больно странным было поведение моего старого знакомого. И становилось все страннее с каждой минутой. Он словно радовался происходящему. — А то стояла пять минут уставившись в одну точку остекленевшим взглядом. Я уже думал, у тебя припадок.