Демон

Парсиев Дмитрий

— Это за что же?

— Ну ты же такой умный и проницательный, головешку свою дубовую включи. Если я суккуба, то моя магия — управление сознанием. Так за что мне опыт идет? За «трах» или за то, что я охмуряю этих придурков, верчу ими как хочу?.. и заметь, Витя, покуда девочка мальчику не дала, вертеть этим мальчиком на-амного проще. Потому что как только мальчик девочку поимел, мальчик к девочке начинает относиться гораздо прохладней… а часто и по-свински…

Это, я так понимаю, сейчас был камень в мой огород.

— Ага. Ты только не

жди, что я в слезы твои крокодильи поверю. Ты и сейчас опять поди-ка мной вертеть пытаешься… очки опыта себе нарабатываешь…

— И когда это я пыталась тобой вертеть?

— А как ты меня заманивала в аудиторию в универе, чтобы ограбить, забыла уже?

— Охмурить я тебя пыталась, это верно, а вот грабить у меня и в мыслях не было. Про то, что шашка твоя привязана, мне Красавчик еще раньше выболтал. Он в продуктовом магазине своими глазами видел, как ты ее выронил, а потом она к тебе сама вернулась.

— Чет я не понимаю тогда, — я слегка теряюсь, — А на кой ты тогда устроила то представление?

— Ириска связалась с теми придурками, как я ее не отговаривала, она никак увидеть не хотела, что у недоумков этих крыша едет с ускорением. Когда они предложили кого-нибудь ограбить, Ириска поддержала. И тогда я предложила ограбить тебя. Вить, только не делай вид, что не раскусил меня тогда. Ты ведь сразу все понял, и шашку свою оставил умышленно.

— И ты пошла на такой риск? — Кукла меня не убедила, — Я ведь и тебя мог зарубить.

— Не мог ты меня зарубить, — ухмыляется Кукла, — Я ж видела, как ты к девчонкам относишься, хотя… что ты меня потом отымеешь в рот я совсем не предполагала. Думала, просто уйдешь.

Вот нормально так Кукла историю повернула. Вся из себя альтруистка, за подружку переживала. А я типа коварный и вероломный тип, отымел невинную овечку извращенным способом.

— Ну ладно, — говорю, — Я тебе еще один случай могу напомнить. Перед третьей волной инфицирования охранник, что у входных дверей стоял, собирался в будочке своей спрятаться. Только потом пришел ко мне в виде зомби, а в той будочке почему-то именно ты оказалась.

— И что? — Кукла округлила глаза.

— А то, — у Куклы такой непонимающий взгляд, что я и сам начинаю сомневаться, но все же довожу начатое рассуждение, — Ты пролезла вперед того охранника и изнутри закрылась, а его на съедение оставила.

— Ну спасибо тебе, Витя. Всяких домыслов от тебя наслушалась, ты мне только Алену еще сегодня не припоминал, но винить меня в смерти охранника, — это уж извини, даже для тебя перебор.

— А почему же он умер тогда? — упорствую я.

— Потому что его зомби задрали. Геройствовать полез, не успел в будочку свою вернуться, а я пролезла, когда там кутерьма началась. Ну, в чем еще я виновата? В терактах, отравлениях «новичком»? Давай, Витя, вали на меня все. Я же Кукла, я же блядь, на мне пробы негде ставить…

Она сидит, с виду спокойная, но я не совсем чурбан. Понимаю, она сейчас очень глубоко обижена, как бывают обижены те, кого

обидели совершенно несправедливо. И ведь реально не прав, не прав уже в том, что исходно относился к ней с предубеждением. Судил о ней по грязным слухам, что люди распускают.

Не, она конечно с липовым ограблением накосячила тогда, но она ведь и вправду «разводила» меня настолько топорно, что я сразу ее раскусил. А она совсем не дура. Если б хотела меня тогда заманить в ловушку, могла бы действовать намного тоньше. Уж в этом я успел убедиться. Не скажу, что мои представления о Кукла вот прям так кардинально изменились. Все ж таки блядью она была и остается. Однако это не дает мне права не признавать свою неправоту.

— Слушай, я был не прав. Признаю себя ослом.

— Да неужели?

— Да. Я сейчас понимаю. Мне неприятно было смотреть, как ты перед демонами задницей крутишь… вот и надумал про тебя лишнего.

— Я так-то задницей начала крутить, чтоб твою шкуру спасти. Ты не забыл, надеюсь, как тот вольный приказал тебя плетьми забить как собаку? — напоминает мне Кукла, — Мою великолепную попку ты должен осыпать благодарными поцелуями, а не к демонам ее ревновать.

— Так. вот давай без этого… — я опять начинаю злиться.

— Ладно, проехали. Извинения приняты. Ты не безнадежен, — Кукла берет деловой тон, — Надеюсь, ты понимаешь, я тебя сюда позвала не для того, чтобы гадости от тебя выслушивать.

— Я весь внимание.

— Вот выпендриваться не надо.

— Я, правда, внимательно тебя слушаю.

— Ну ладно, — Кукла зыркает на меня оценивающе, но ее прямой взгляд я выдерживаю, — Кстати… чего ты там вольному наплел про подвал и потерю памяти? Поумней ничего придумать не смог?

— Извини, поумней не смог… а, что, вольный не поверил? Проблемы?

— Поверил, — усмехается Кукла, — Но ему эта легенда не понравилась.

— Его-то какая печаль?

— Он ко мне клинья подбивает, — поясняет Кукла, — И в тебе он видит соперника.

— Во мне?

— В тебе, в тебе. Ты каким местом думал, когда рассказывал, будто я тебя спасла из того подвала? Не смог сообразить, что вольный приревнует?

— Ну блин. А как еще я мог объяснить, что мы вместе из борделя выходили?

— Сказал бы, что втюрился в меня с первого взгляда без памяти и волочился следом до тех пор, пока вольный демон мозги твои древесно-стружечные плетьми тебе на место не вправил. Такой рассказ его бы вполне устроил.

— Богатое у тебя воображение, Кукла, — ворчу недовольно, — Только я одного не понимаю, я низший демон, а он вольный плюс командир взвода. Какой я ему в жопу соперник?

— Во-от… а теперь мы плавно подошли к предмету беседы, — Кукла смотрит на меня одобрительно, как молодая сексопильная училка смотрит на старшеклассника, когда обнаруживает, что тот способен не только одни ее сиськи разглядывать, но и усваивать учебный материал, — А скажи-ка мне, Витя, что там за эпохальную битву с гномом ты устроил?