Демонические байки ч.1 (сборник)

А.Морале

Это было самое обычное село на пять десятков домов. Школа, ратуша, магазин, старая мельница, ферма, лес, озеро… Всё как и сто лет назад, словно время здесь замерло на долгие века. Хотя, нет. Сто лет назад здесь не было интернета, телефонов, телевизоров, Патриотов, газа и асфальта… А, ну да! Асфальта и сейчас не было – он растаял ещё весной, когда сошёл снег, но сельские жители всё равно не успели привыкнуть к этой «роскоши», да и без неё жилось привычнее.

Много чего не было сто лет назад, выходит. Но если не всматриваться, то и не сильно заметно – те же огороды, сады, бескрайний лес, скотина, куры, гуси, телеги, запах навоза с фермы, староста на мотоцикле… Кузня. Какое село без кузни?

Здесь была самая обычная сельская кузня и её хозяин – кузнец Михаил Васильевич.

Кузнец был самым настоящим богатырём – огромным, сильным, суровым, с тугими бугристыми мышцами на спине и руках, и без капельки жира. Да и откуда взяться жиру, если он весь растапливался возле горнила и сжигался от тяжёлой физической работы на наковальне. Кузнец Михаил был красавчиком. Высокий, сильный, черноволосый и чернобородый. Ему только недавно исполнилось сорок, но выглядел он как минимум на десяток лет моложе, только борода выдавала истинный возраст и немного старила его.

Все сельские бабы сохли по кузнецу, и частенько, можно даже сказать чаще, чем хотелось бы, мужики ловили своих неверных жён на маленьком блядстве. Нет, кузнец не шастал по домам, обрюхачивая чужих жён, и никто ни разу не видел свою жену дома у кузнеца. Но! Довольную улыбку на лице блудливой прелюбодейки, было видно за версту.

Эти приметы знал каждый мужик на селе. Если Машка, или Светка, или Галка возвращалась «с работы» или «от подруги» с задумчивой, довольной улыбкой на лице, с томным, слегка уставшим, но счастливым взглядом, на немного подкашивающихся и дрожащих в коленках ногах – значит, точно погуляла, стерва! И значит, быть беде! Будет бита, будет наказана, будет валяться в ногах у мужа и просить прощения, но ни на секунду не пожалеет о содеянном. Бабы они такие – скорее обвинят своих мужей в том, что те не дарили цветы и подарки, не уделяли внимания, не говорили «люблю», и сами подтолкнули жену к измене, чем признают свою вину.

Ни разу угроза наказания, расправы или развода не останавливала сельских баб от измены. Ни разу! Да и как остановиться, ежели Светка поутру рассказывает всем подругам, какой волшебный секс у неё был с кузнецом, как она едва не лишилась чувств, и сколько раз тот довёл её до оргазма, а Машка в этот же вечер проверяет её слова и наутро всё подтверждает, добавляя новые красочные подробности? Ну кто из сельских баб не захочет лично удостовериться в том, о чём так благоговейно судачат подруги и сможет удержать свой любопытный носик? Или сдержать свою свербящую между ног подружку…

Мужики терпели молча, с тревогой поглядывая в сторону подрастающих дочерей. Жёны то ладно, поблядушки ещё те, чего только у них по молодости не было, одним больше, одним меньше – можно стерпеть. Тем более, кузнец действительно был красавчиком, да и свой он, сельский, а не какой-то пришлый чужак. Его предки жили в этом селе не один десяток лет – отец был кузнецом, дед, прадед… Да и мужик, если честно, он отличный. Никогда никому не отказывает в помощи, не требует оплату, часто в долг даёт, который никогда не требует возвращать…

Да и выйти против кузнеца в открытую и начистить ему рожу желающих не было. Даже толпой. А то, что не может удержать свой член в штанах – то не его вина, бабы сами прыгают и совращают бедолагу. Безотказный он просто. А бабы... Ну попрыгают, да и успокаиваются. Чёрт с ними! Тем более, после загулов они всегда становились «шёлковыми» и послушными. Но дочери… Главное, чтобы он не перешёл на дочерей годика через три-четыре...

А

ведь у кузнеца было трое сыновей, таких же статных, красивых жгучих брюнетов – Николай, Матвей и младший, Алексей. По крайней мере, двое из трёх были как две капли воды похожи на отца. Младший был так, отрезанный ломоть – хилый, болезненный, дохлый. А вот двое старших могли через несколько лет сменить отца на посту наставления рогов местным мужьям. И опыт у них кое-какой уже имелся. Пока только теоретический, но всё же. Как раз и девчата подрастут…

Парни часто слышали женские стоны из кузни, иногда подглядывали и шпионили за отцом и его очередной пассией. Больше всего им нравилось, когда к отцу приходила молоденькая бесстыжая блондинка – Светлана Сергеевна, учительница биологии и жена пожилого директора школы. Громкая, шумная, не сдерживающая свои стоны и дикие крики удовольствия.

Однажды Светлана Сергеевна, оседлавшая в очередной раз кузнеца и скачущая на нём сверху, заметила наблюдавших за ней парней, но не испугалась и ничего не сказала отцу, а только подмигнула им, прикрыла свои зелёные глаза и застонала ещё громче, сжимая свои роскошные груди и поигрывая с затвердевшими сосками. А в школе сделала вид, будто ничего и не было, и ничего такого она не видела. Словно и не было её в той кузне…

Кузнец пропадал в своей кузне с раннего утра, до поздней ночи. В пятницу вечером грузил свои нехитрые, но уникальные творения в телегу, и в субботу, едва на небо начинало карабкаться солнце, выезжал на городской рынок. Суббота была торговым днём.

Изделия кузнеца славились на всю округу – его топоры и ножи могли служить вечно. Это не китайский ширпотреб! А характерный дамасский узор лишь добавлял популярности уникальному товару и, конечно же, цену. Кузнец жил неплохо, и хоть не купался в богатстве, но ему всего хватало. Большой дом, хозяйство, несколько лошадей, дорогой коллекционный автомобиль, в котором Михаил почти никогда не ездил, но который любовно обхаживал каждый день, словно любимую женщину.

А вот настоящей женщины, жены у него не было. Четырнадцать лет назад она умерла при родах Алексея, и с тех пор Михаил жил без женской руки в своём доме, если не считать захаживающих время от времени на огонёк селяночек…

Михаил не был ни плохим, ни хорошим, ни святым праведником, ни проклятым грешником. У него были и достоинства, и недостатки. Всё как у всех. Единственное, чем он отличался от остальных – любовью или нелюбовью к своему младшему сыну. Старших Михаил любил, а вот младшего, Лёшку… Он любил его, но и ненавидел одновременно. За то, что тот убил свою мать и любимую жену кузнеца, когда появился на свет. Ни по своей воле, но всё же…

Алексей никогда не чувствовал отцовскую любовь. Отец всегда придирался к нему, ругал, мог побить за малейшую провинность или поставить в угол на всю ночь. Так хотелось дать ему сдачи, ответить… Он даже пытался сделать это пару раз, но лишь получал от отца ещё больше. Тот всегда говорил ему, особенно, когда был немного выпивши:

– Это ты виноват в смерти матери! Если бы ты не родился… Уж лучше бы умер ты, а не она…

Алексей был полностью согласен с отцом – уж лучше бы он не рождался. Парню не хватало матери, материнской любви, а из любящих и любимых людей у него никого больше и не было. Даже старшие братья относились к нему достаточно прохладно. То ли из-за того, что он был не такой как они – не такой сильный, не такой ловкий и разговорчивый, и не такой развитый. То ли просто подражая отцу. И так все четырнадцать лет…