Демонические байки ч.1 (сборник)

А.Морале

Через несколько месяцев после смерти отца и через месяц после своего восемнадцатилетия, заболел старший брат – Николай. Почти точно так же, как болел кузнец – слабость, апатия, потухший взгляд, истощение… Парень болел целый год, не помогли ни доктора, ни дорогие обследование, ни экспериментальные лечения. Николай умер ровно через год, после бессмысленной и напрасной борьбы с неизвестной болезнью. Сгорел за год, как говорили в селе.

А через месяц, словно повинуясь какому-то проклятью, заболел Матвей… И ровно через год Алексей остался совсем один. Почти один. Анастасия всё

это время была рядом, но Лёшка был молчаливым и немного замкнутым в себе, а Настя предпочитала не лезть в чужую душу без спроса.

Так они и жили, словно два чужих человека, она на своей половине дома, он на своей. Девушка часто отлучалась к подругам в город, иногда пропадала неделями, но всегда возвращалась, посвежевшая и помолодевшая, словно после курорта.

Лёшка мечтал закончить школу, уйти в армию, а после армии поступить учиться в столичный Университет. Вот только армия ему не светила, не с его хилым здоровьем. Школу парень закончил на отлично, невзирая на все неприятности и горе в семье, на непростую жизнь и тяжёлое детство. А через две недели после сдачи экзаменов и получения диплома, ему исполнилось восемнадцать. Совершеннолетие!

На его день рождения из города примчалась Настя, держа в одной руке огромный торт, а в другой связку розовых шариков с надписью «Теперь тебе можно говорить слово «Писька»! Поздравляю!». Лёшка оценил эту плоскую шутку, усмехнулся, принял поздравления и случайно, а может и нет, принял поздравительный Настин поцелуй в щёку не в щёку, а в губы. Какие же у неё были горячие и сладкие губки! Голова парня на секунду закружилась, и он с трудом взял себя в руки – сердце учащённо билось в хилой костлявой груди, ладошки вспотели, а коленки тряслись, словно у тринадцатилетней девственницы.

Такого никогда раньше между ними не было. Они вдвоём сидели за скромно накрытым столом, пили вино и о чём-то болтали. Они праздновали, смеялись и улыбались друг дружке, словно между ними растаял многолетний лёд.

Через несколько часов Настя хорошо наклюкалась, перестала связно формулировать слова, устало улыбнулась, чмокнула Алексея ещё раз в щёку, на этот раз точно в щёку, и пошла спать. Обернулась на пороге кухни, пьяненько попросила прощения за все эти годы своего равнодушия и отсутствия, пообещала больше не бросать его никогда, и ушла к себе. Уж лучше бы бросила…

Алексей прибрал со стола, вымыл посуду, прогнал в голове все слова Насти, вспомнил её сегодняшний поцелуй, от которого снова бросило в дрожь, и пошёл в свою комнату. Сознание покинуло его, едва голова коснулась подушки, и парень тихонько засопел во сне…

Он проснулся посреди ночи, и молча уставился в потолок. Сердце гулко бухало, по хребту бегали мурашки, а волоски на руках и шее стояли дыбом, словно он беспомощное травоядное, к которому приближается опасный хищник. Лёша сам не знал, что его разбудило. То ли стук ветки в окно, то ли скрип половиц, то ли какой-то звук, похожий на скрежет когтей, царапающих дерево…

В окно заглядывала полная луна, дул лёгкий освежающий ветерок, колышущий занавески, а Лёшка лежал и слушал стук своего сердца в груди… Хотелось вскочить и куда-то бежать, но Лёша прекрасно знал это чувство

паники, которое могло присниться и накатывало, словно снежный ком. Его нужно просто переждать. Он в своём доме, ему ничего не грозит и никто не угрожает. Дом – это маленькая крепость...

Он даже прикрыл глаза, чтобы выдохнуть и успокоиться, но снова распахнул их через несколько секунд. Опять это шорох! Это уже ему не мерещилось – скрип деревянных половиц и тихое, почти неслышное шлепанье босых ног по полу…

Алексей повернул голову и увидел крадущуюся к его кровати девушку. Это всего лишь Настя… В тоненькой прозрачной белой ночной рубашке, с распущенными волосами и загадочной полуулыбкой на лице. Она словно ничего не видела, а шла, принюхиваясь и водя своим носиком из стороны в сторону. Стоп! Настя?! В его комнате? Какого…

Алексей попытался дёрнуться, встать, вскочить с постели, но его тело совсем не слушалось, словно онемело от долгого лежания. Словно его сковал паралич. Он не мог пошевелить даже пальцем, только и мог, что моргать, дышать и вертеть головой…

– Не переживай, малыш. Всё будет хорошо. – прошептал ласковый Настин голосок в ухо парня.

Рука девушки скользнула ему под одеяло, пальчики крепко обхватили тяжелеющий и твердеющий мужской член, Настя тяжело задышала и облизала свои, даже в темноте алые, губки.

– Вот так… Вставай… Ого! – в её глазах промелькнула капелька удивления и тут же погасла, поглощённая процессом.

Только сейчас, вблизи, Алексей обратил внимание на абсолютно чёрные, затянутые тьмой глаза девушки, на её хищную, голодную улыбку, и небольшие белые хищные зубки и заострённые, словно у маленького волчонка, клычки. Или клычки привиделись ему в темноте?..

Девушка откинула одеяло в сторону, освободила из штанов торчащий колом член, вздохнула, словно собираясь с силами и решаясь на что-то, и припала к его пульсирующему органу своими горячими губками…

Может, ему это приснилось? Может померещилось? Отличить сон от реальности посреди ночи очень сложно…

Наутро Лёша почему-то прятал свои глаза в пол и старался лишний раз не смотреть на неё, словно он был перед ней в чём-то виноват. Они сидели друг напротив друга за кухонным столом, Настя пила крепкий ароматный чай, Алексей стучал пальцами по столу и периодически заглядывал в свою опустевшую чашку, как будто там может что-то появиться само.

– Насть. А что было сегодня ночью? – решился он на прямой вопрос.

– Всё было! – не стала отрицать девушка и как-то совсем буднично пожала плечами, словно ничего такого и не было. – Тебе не понравилось?

Насчёт «всё» – это она погорячилась, конечно. Максимум что было – оральные ласки и мимолётный минет. Два раза. Но было, конечно, очень приятно! Особенно, когда она оголила свою небольшую, но красивую грудь (в этот раз только для него и ни для кого больше!), и долго тёрлась о его член, то играя сосочками с головкой, щекоча, то водя её вокруг, по ареолам.