Демоны Черной степи
Шрифт:
Ужасные, мерзкие щупальца, с которыми я, наверняка, еще встречусь в своих снах. Что же это было за чудище? Одно из тех, что приходят вместе с Туманом? Или оно всегда было в том овраге? Оно ведь даже успело меня схватить, и лишь каким-то чудом мне удалось отбиться... Но его холодные прикосновения я все еще помню, и вряд ли забуду хоть когда-нибудь…
Чуть позже, мне все же удалось обойти овраг. Он оказался не таким уж и длинным. Но это не сильно приободрило меня, ведь без компаса, я была все равно, что слепая. Но пусть я и потеряла компас, однако надежду старалась не терять. Все, что мне оставалось – это только идти. И я упрямо брела вперед, уповая на то, что по-прежнему продвигаюсь
Вскоре я вышла к заброшенному двухэтажному зданию, в котором не было ни окон ни дверей, лишь щербатые прямоугольные дыры. От этих дыр по почерневшим стенам змеились трещины. Здесь, очевидно, когда-то давно был пожар, и огонь не пощадил ничего, кроме железа и камня.
Здесь, они и нагнали меня… Псы Григоровича. Как оказалось, в овраге из них погибли лишь двое, а четверо выбрались, и тут же взяли мой след. Они загнали меня в этот обгоревший дом, и теперь я сидела, дрожа в уголке, в темной комнатке, где вонь вновь пробивалась сквозь мой респиратор… От отца так же воняло, когда он напивался и засыпал в гостиной на диване… О, как давно это было!
Этой ночью он опять снился мне. Снилось все то, что было тогда. Как я смотрела в окно, и увидела мать. Как ринулась за ней. Какой же глупой я была… Какой дурой! Я побежала за матерью, которая смеясь уводила меня все дальше и дальше, в Туман… Мне было так радостно, и стало еще радостней, когда руки матери оказались на моем лице. А потом мы вернулись обратно к дому. Но дом уже был другим. Вместо сада вокруг него разлилась черная вода, и люди, не имеющие лиц, хозяйничали внутри… а я все еще ничего не понимала. И лишь когда брат мой явился, я поняла кое-что… Он спас меня, пожертвовав собой. Его убило чудовище, притворившееся нашим отцом, и он умер буквально у меня на руках. Потом… Люди Григоровича забрали меня. А я почти и не сопротивлялась, потому что была обессилена горем, и даже не представляла, куда попаду…
Семь лет прошло, а тот страшный день все еще снится мне. Но сегодня было еще кое-что… Почти все свои сны я понимала, знала, что послужило их причиной. Но этот сон объяснить не могла... Клинику Григоровича многие из пациентов называли меж собой Желтым Домом. Все из-за специфической окраски стен во внутреннем дворе, куда нас иногда выпускали погулять. Этот двор представлял собой широкий каменный колодец, с крохотным садом внутри, состоявшим из нескольких старых ореховых деревьев. А между ореховыми деревьями, как раз по центру двора, высился монумент из железа и бетона, изображавший самолет, взлетающий внутри клетки… Мне привиделось, будто бы возле монумента стоял парень, совершенно незнакомый мне, с очень бледной кожей и темными кругами под глазами. Он был похож на мертвеца. Я же смотрела на него сверху, из окна своей палаты, и сначала он не видел меня, но потом заметил. И когда взгляды наши пересеклись, из-за спины парня показались две жутких человеческих головы на длинных белых шеях. Затем головы эти начали обертываться своими шеями вокруг туловища парня, словно какие-нибудь змеи. А он, как будто не видел их и не чувствовал… Вскоре каменный колодец стал заполняться черным дымом, взявшимся неизвестно откуда… Я хотела окликнуть парня, предупредить его о дыме и змеях, но тут Линда разбудила меня и велела собираться… Какой странный сон. Но сейчас не время думать о нем…
Я покрепче сжала в руке нож, прислушиваясь к шуму, который производили псы Григоровича. Они все четверо сейчас внутри здания, и скорее всего разделились, чтобы найти меня. Что же мне делать? У них у всех автоматы, а у меня лишь нож, которым меня снабдила сестричка Линда. Не хочу возвращаться в Желтый Дом! Ох, как не хочу! Но шаги все ближе. Один из псов идет сюда.
Нужно подняться на ноги максимально тихо, и прижаться к стене возле самого входа в комнату. И тогда, когда он войдет, он не увидит меня сразу, а я попытаюсь всадить нож ему в горло. Может и выйдет… Ох, как же страшно! И какое это необычное ощущение, когда обдумываешь убийство человека. Но раз я не хочу возвращаться в клинику, мне необходимо сделать это.
Мелкие камешки хрустят под его берцами. Уже совсем рядом… Пальцы мои так крепко сжались вокруг рукояти ножа, что я почти перестала чувствовать их. Свет фонарика, дуло автомата, и наконец… Я задержала дыхание, после чего на выдохе совершила разворот на левой ноге, и узкое лезвие действительно вошло в горло мужчины, чуть пониже кадыка… Признаться, я даже не ожидала, что попаду так удачно. Мужчина дернулся, захрипел, и тут же начал заваливаться вперед. Я едва успела отдёрнуть руку, иначе он увлек бы меня за собой…
Все еще хрипя, он повалился кулем на пол, и неожиданно затих… Как быстро… Я и не думала, что будет так быстро.
Какое-то время я просто стояла, взирая на дело рук своих. Вот и все… Вот и убила… Но ведь я сама так решила. Решила, что сделаю это, потому что не хочу возвращаться в Желтый Дом. Но я и не думала, что будет так легко… Честно говоря, я даже не верила, что у меня получится. Одно дело представлять, как ты убиваешь человека, и совсем другое – убить. Я почувствовала, что задыхаюсь, когда кровь мужчины подступила к моим ногам. Господи боже, он ведь еще совсем недавно был жив, а теперь вот мертв! Нож выпал из моей ослабевшей руки… Только не это! Только не сейчас. Не нужно поддаваться эмоциям…
Я попыталась дышать ровно и глубоко. Вдруг где-то под убитым ожила рация, грубым басом выкрикивая:
– Кролик, это сокол. Прием! Кролик, это сокол. Прием! Отвечай!
Это вывело меня из оцепенения, и я покосилась на приклад автомата, торчавший из-под плеча трупа. Не совсем осознавая, что делаю, я схватилась за этот приклад и потянула на себя. Вытащить автомат было сложно, но я справилась, и тупо уставилась на оружие, оказавшееся в моих руках… Автомат был тяжелым и прохладным на ощупь. Хорошая штука, если бы я только умела ей пользоваться… Но, ведь надо просто нажать на спусковой крючок, верно?
Рация трещала не переставая. Я подумала немного и, не выпуская автомат из рук, отошла на свое прежнее место, за стену… В голове моей творилось что-то, чего я и сама не могла понять…
Вскоре подошел еще один из псов Григоровича. Когда он увидел труп своего товарища, то выругался едва слышно, после чего достал рацию.
– Командир, это сокол. Прием.
– Вы обнаружили ее?
– Нет, но... Кролик отвоевался. Ножевое ранение в горло. Умер, вероятно, почти мгновенно.
– Скверно... Но кролик всегда был немного рассеянным... Думаешь, это девчонка? Прием.
– Скорее всего. Автомата при нем нет. Похоже, она забрала.
– Очень скверно... Я сейчас подойду с ребятами, а ты, пока что - смотри в оба! Прием.
– Есть...
Нервная улыбка скривила мой рот. Кролик… Сокол... Но на самом то деле все они псы – псы Григоровича. И сейчас, мне нужно лишь дождаться того момента, когда псы вновь соберутся в стаю...
***
Мне удалось прикончить еще двоих. Когда псы Григоровича собрались возле остывающего трупа своего товарища, я выскочила из укрытия и разрядила в них магазин. Автомат дергался будто живой у меня в руках, дуло уводило в сторону… Но я продолжала стрелять, и последних выстрелов уже почти не слышала, потому что меня оглушило.