Демоны Микеланджело
Шрифт:
— Наша синьора до сих пор частенько наведывается в монастырь, советуется с матушкой-аббатисой по всякому поводу и, если переживет такое горе, наверняка все завещает обители сестер-картезианок. Помяните мое слово, синьор Микеланджело, так и будет! — экономка утерла набежавшие слезы. — Она уедет доживать свой век в обитель, а нам с муженьком придется под старость лет искать других хозяев.
Залитый в форму воск медленно остывал, теряя прозрачность — так и человеческий разум порой туманит обилие случайностей. Скульптор
Но суровая синьора Реальность не позволила Филиппе увидать лица своих убийц. Один из них — сильный и ловкий, метнул ему под ноги плащ, чтобы молодой человек потерял равновесие, а потом схватил за щиколотки и удерживал конвульсивно подергивающиеся конечности, пока его подельник все туже затягивал концы удавки. Когда несчастный лишился чувств, его ударили затылком о столешницу, а рядом бросили стремянку в расчете, что преступление примут за несчастный случай.
Ради чего у молодого человека отняли жизнь?
Античное изваяние такой сохранности, как статуя молодого Вакха, — не только предмет любования, но пристойное вложение средств. Мода на старинные предметы, напоминающие о совершенном мире античных богов и героев, повсеместно распространилась в Италии, а теперь разносится по Европе со скоростью морового поветрия, у каждого предмета извлеченного из раскопов есть не только ценностью, но и немалая цена. Страшно подумать, сколько можно выручить за эту скульптуру и сколько вокруг людей, готовых убить за такую сумму, — подумал он и невольно оглянулся.
Тени испуганно разлетелись по углам от такого взгляда!
Глава 8
Старый рынок, всегда многолюдный и оживленный, сегодня напоминал красавца, чью роскошную шевелюру время подпортило проплешинами. Была тому виной чумная зараза или промозглая погода, но торговцев за прилавками осталось мало, покупателей еще меньше. На пяточке, где обычно стоят телеги, только ветер одиноко швырял пыль и кирпичную крошку в груду прелой соломы, забытую у коновязи.
Даже в таверне, где имели обыкновение собираться торгаши и возницы, народу собралось негусто. Синьор Буонарроти занял место в самом дальнем закутке и заказал кувшин вина, подмастерье робко устроился на краешке скамьи рядом с ним. Паренек чувствовал себя неуютно: над головой нависали прокопченные потолочные балки, в стены въелся запах дешевого кислого вина, а глиняные миски были надбитыми и растрескавшимися. Однако со всем этим приходилось мириться, потому что они с мастером заглянули сюда не за тем, чтобы скоротать время.
Синьор Буонарроти надеялся разыскать здесь возницу, правившего телегой с просмоленной соломой, потому что именно этот человек мог оказаться последним, кто видел изваяние.
…Следы юного Вакха терялись на вилле Розелли. Микеланджело под разными предлогами осмотрел, считай, весь дом: винный
Его записка к синьору Филиппе исчезла вместе с изваянием: ни среди платья, что сняли с покойника плакальщицы, ни среди его бумаг, разложенных по крышке секретера, записка не обнаружилась. Хотя подмастерье скульптора — подросток по имени Тонино — Христом Богом клялся, что изваяние довезли в целости и сохранности, снесли в винный погреб и поставили подальше от чужих глаз. Им помогала целая армия из домашней прислуги, но синьор де Розелли не видел в этом большой беды, потому что статуя была хорошо упакована и обвязана множеством веревок. Слуги действительно делали все, как велел синьор де Розелли. Записку этому синьору Тонино отдал сразу, из рук в руки и помчался обратно, не дожидаясь, пока экономка устанет ругаться с возницей из-за сваленной на заднем дворе соломы, потому что мастер велел ему возвращаться в мастерскую без проволочек.
Как уезжала опустевшая повозка, Тонино не видел.
Синьор Буонарроти выслушал паренька и потрепал по волосам: подмастерье добросовестно работал у него второй год, и оснований сомневаться в словах Тонино было куда меньше, чем в правдивости синьора Татальи, утверждавшего, что никаких известий от Филиппе он не получал.
Даже если допустить, что парнишка вроде Тонино решился выкрасть ценную статую и нашел дюжину сообщников, продать добычу ему не по силам. Стараниями отца Джироламо в нынешней Флоренции даже золотые монеты утратили всякую ценность. Произведения искусства каждый день десятками бросают в костры во время ритуала «сжигания сует». Пытаться продать языческий идол в городе может только безумец. Значит, похититель вынужден либо спрятать статую на длительный срок, либо вывезти из города, чтобы сразу же продать с большой выгодой.
Микеланджело уже успел оценить, как непросто укрыть от чужих глаз тяжеленную мраморную скульптуру высотой в человеческий рост. Если изваяние все еще остается на вилле Розелли, значит, тайник помог устроить человек, хорошо знакомый с домом. Все равно похитители идут на большой риск: синьора Косма дама весьма дотошная — наверняка заглянет во все укромные углы в поисках пыли и грязи перед возвращением хозяйки и сбором гостей к траурной мессе. Он отлил еще одну восковую маску и отдал доброй женщине, чтобы скрасить ее горе, и попросил, известить, если в доме приключится что-нибудь экстраординарное. Экономка кивнула, не отрывая взгляда от маски:
— Он как живой! Вы просто-таки чародей, Микеле…
Синьор Буонарроти не считал себя чародеем и не особенно верил в существование таковых, а обычному человеку, неспособному перемещать предметы по воздуху посредством заклинаний, чтобы вывезти статую, потребуется транспорт. Чужаку, пробравшемуся на виллу, не было резонов связываться с прислугой или местными поселянами, если он хотел сохранить секрет. Зато договориться с кучером той же самой повозки, которая привезла статую, было самым простым и очевидным решением. Он прикрыл глаза, пытаясь вспомнить возницу.