Демоны Микеланджело
Шрифт:
Судьи переговаривались между собой, но их голоса терялись в общем шуме. Стражники больше не пытались оттеснить толпу, а только сдерживали с большим трудом. Микеланджело наклонился, пролез под древком алебарды за оцепление, подскочил к костру, схватил факельщика за руку и сунул ее в костер. Парнишка взвыл и отскочил от пламени — там, где был диво-состав расплылся алый волдырь.
— Смотрите! Действие этого средства очень непродолжительно, — крикнул он. Затем повертел банку, нашел след от аптечного ярлыка и указал на него пальцем. — Это не колдовской состав! Снадобье было куплено в обычной фармацеи.
Но единственным,
— Микеле, тебе лучше уйти, иначе будешь болтаться в петле рядом с нею.
— Но я знаю, кто убил синьору де Розелли!
Проповедник устало улыбнулся.
— Это уже не имеет значения, — его слова прозвучали как эхо других, которые Микеланджело уже слышал. Нескольких стражников повалили и начали избивать. Кое-кто из горожан вырвал у них пики и теперь пытался дотянуться острием до балкона, на котором помещались судьи, по случайности задел герб гильдии суконщиков, который свалился прямо в толпу, породив еще большую сумятицу.
— Думаете, такое воинство способно осадить Рим?
— Все в руке господней, — проворчал отец Джироламо.
Утихомирить своих сторонников он даже не пытался, несколько синьоров, размахивая алебардами стражников приближались к аббатисе. Толстая торговка в заношенном плаще первой добралась до обреченной женщины, ухватила ее за рукав, завизжала и дернула так, что оборвала большой кусок ткани. Перекошенные от ярости лица не сулили матушке Марии добра.
Внезапно ветер поменял направление, подхватил и склонил языки пламени, теперь аббатису и ее мучителей разделяла колеблющаяся пелена огня.
Матушка Мария поднесла к лицу связанные руки — ее путы разорвались с тихим терском. Он перекрестилась, прикрыла глаз и шагнула в огонь. Языки пламени потянулись к ней, как лепестки цветка.
Кто-то опешил и замер, оглушенный, кто-то не мог остановиться продолжал двигаться, бить, кричать. Но что-то в подлунном мире изменилось, сильно и непоправимо. В неизъяснимой небесной высоте сверкнула молния, раскат грома занял всю площадь и рассыпался сухим эхом по окрестным улочкам. Порывы ветра опустошительной силы пронеслись над городом, заставили колокола испуганно и нескладно звонить в неурочный час. Воздух стал по-особому прозрачен, словно само время престало существовать.
Остановилось, чтобы запечатлеть этот миг в памяти.
Вдруг хлынул ливень — сильные, холодные струи смяли пламя костра. Превратили его в комок, в искры, в золу. Огонь сдался и умер. Струи стали тоньше, реже, рассыпались, просветы между ними заполнились ледяным ветром, дождевые капли превратились в сверкающие кристаллы снега. Одна снежинка замерла на щеке матушки Марии, растаяла и медленно скатилась по ее щеке, подобная чистой слезинке.
Глава 20
Огонь пощадил аббатису — прогорело несколько проплешин на подоле да головное покрывало испачкала сажа. Она продолжала стоять, по щиколотку в золе, а снег размеренно кружил вокруг.
Горожане разом притихли, пристыженные, отползли к стенам зданий, стражники потирали ушибы и ссадины, с разных концов площади понесся шепот: «…чудо… се чудо… великое чудо»
Но невнятные звуки и настроения перекрыл рокочущий голос отца Джироламо:
— Все, что случилось,
Проповедник брезгливо отряхнул снег, словно опасался, что эта хрупкая белизна вечным пятном останется на его рясе, поправил съехавший на затылок капюшон, так чтобы тень скрывала лицо. Подготовившись таким образом, он пружинистым шагом подошел к скульптору и вытолкнул его в поле зрения судей, объявил:
— Достойные граждане Флоренции! Перед вами синьор именующий себя «ди Буонарроти Симони». Он заявляет, что ему известно имя убийцы синьоры де Розелли — о которой мы не устаем скорбеть. Означенный синьор утверждает, что имеет веские свидетельства в пользу своего обвинения. Прошу, выслушайте его.
Секретарь суда спустился вниз и шепнул на ухо сержанту городской стражи «Отпустите синьору, она оправдана».
Семейство де Розелли известно солидным состоянием. Не всякая фамилия может похвалиться таким завидным финансовым положением. Имущество семьи постоянно прирастало — несколько дней назад оно пополнилось старинным и ценным артефактом. Это была статуя греческого бога Вакха прекрасной сохранности.
Артефакт обнаружил на землях семейства де Розелли их сосед, мессир Бальтасар, но статуя быстро перекочевала в дом законного владельца — Филиппе де Розелли. Однако через несколько дней изваяние было похищено, а сам молодой человек умер. Его задавили шнурком. Хотя происшествие сочли несчастным случаем, кровоподтеки на щиколотках мертвеца и след от удавки на его шее недвусмысленно указывали — он был убит.
Вполне возможно, ему не хотели зла, просто он застал похитителей врасплох.
Убийц было двое: один из них — человек большой силы — удерживал жертву за ноги, в то время как второй душил шнурком от плаща, а потом попытался выдать происшествие за несчастный случай.
Мраморная статуя — довольно обременительное приобретение, чтобы перемещать ее с наименьшими затратами физической силы, мессир Бальтасар сконструировал систему лебедок и блоков. При помощи этой системы статую опустили в глубокую яму на территории парка и присыпали землей — в ту же самую яму, где ее обнаружили.
Никто не догадался искать изваяние там.
Как только представился благоприятный момент, похититель решил извлечь ее и переместить в другое, более надежное убежище, пока не подыщет покупателя. Вместе с помощником они доставили лебедки и блоки на виллу — но расположить их подходящим образом, чтобы высоко поднять статую и погрузить в повозку, им необходимо было воспользоваться окном спальни синьоры де Розелли. На подоконниках, откосах и даже на полу я обнаружил характерные царапины, сколы и полосы от веревок, а под окнами спальни — сломанные деревья и помятые кустарники. Кром того, имеется свидетель, который наблюдал, как статую перемещали. Однако, возникло осложнение: синьора де Розелли как раз вернулась домой. Похититель решил нейтрализовать ее на одну ночь и добавил в бокал вина сильное снотворное, но ошибся с дозировкой. Синьора скончалась. Следы снотворного в ее напитке было обнаружено доктором Паскуале.