Демоны прошлого
Шрифт:
— Именно так, — согласился полковник. — Увлечение «тирсо» началось не так давно, всего пару десятков лет назад. Привозят напиток вроде бы откуда-то из Марида, там любят травить себя всевозможными колдовскими зельями, называя это «неземным» наслаждением. Но до последнего времени о «тирсо» не думали как о чем-то опасном. Если кому-то хочется терять ясность мышления ради каких-то призрачных иллюзий — это его личное дело.
— Нет, — резко перебил полковника Арас Вильмирский. — Я давно говорил, что увлечение «тирсо» ни к чему хорошему не приведет! Одна-другая рюмочка в выходной — это еще туда-сюда. Но сейчас некоторые дошли до того, что таскают с собой
— И все же пить «тирсо» — не преступление, — продолжил полковник. — Однако «полынный» клуб нас все же заинтересовал. На первый взгляд — ничего особенного. С пару дюжин молодых офицеров и просто богатых бездельников раз в седьмицу собирались вместе, накачивались этим чужеземным зельем так, что в ушах булькало, и по очереди рассказывали друг другу, что видят в своих внутренних иллюзиях. Впрочем, подобных клубов, в которых бездельники убивают время, — множество. И занимаются их члены порой еще большими глупостями. Есть, например, любители беговых тараканов. Представляете, заводят себе этих мерзких насекомых, кормят, воспитывают их, а потом заставляют бежать наперегонки, словно те — скаковые лошади. Даже пари заключают, как во время скачек.
Леди Соретта брезгливо поморщилась:
— Какие гадости вы рассказываете, господин Мартинус!
Видимо, к тараканам герцогиня, как примерная хозяйка, особой любовью не пылала.
— Простите, Ваше Высочество, к слову пришлось, — ответил полковник. — Это я к тому, что участие офицера придворной охраны в каком-нибудь из таких клубов никого не удивит.
И продолжил рассказывать:
— Члены «полынного» клуба издавна собирались в доме у одной дамы… Не буду пока называть ее имени.
— Хотите, я угадаю? — подал голос Арчи. — Это баронесса Энзиар.
— Откуда вы знаете? — удивился полковник Мартинус. — Вы, что бывали там? Но вы же маг?
— Просто все складывается, — напустив на себя таинственность, ответил Арчи.
Не стал бы он рассказывать сыскарю об украденных им тетрадях старого рыцаря Пустлина, чья смерть стала одной из причин его знакомства с господином Сатиным. В этих дневниках несколько раз упоминалась «юная баронесса Э.», причем именно в связи с каким-то экзотическим клубом.
— Господин магмейстер хочет показать, что он достаточно много знает о наших делах, и не нужно скрывать от него детали, — съехидничал Сатин. — Но продолжайте, господин полковник, продолжайте. Вы знаете мое отношение к этой даме, так что пока вы не сказали ничего мне неизвестного.
— «Полынный» клуб считается вполне пристойным местом. Участие в нем, в своем роде, — это некий билет в самые высшие придворные круги. Но вот что интересно. В последний год двое членов клуба покончили жизнь самоубийством. Нет, никто не связывал их смерти со злоупотреблением «тирсо». Но факт оставался фактом. Застрелился секретарь королевского военного совета герцог Рундер и проткнул себе грудь кинжалом барон Стурини. Причем барон вообще не военный, он служил, точнее, делал вид, что служит, в портовом ведомстве, зато известен как самый горячий коллекционер всевозможных экзотических диковинок. Говорят, все капитаны купеческих кораблей знали: достаточно подарить Стурини какой-нибудь пустяк, найденный на островах Полуденного моря, и тогда никто из мелких портовых служек не будет придираться ни к корабельным документам, ни к грузу.
— Полуденные моря? — переспросил Арчи.
В этот момент он понял, что чувствует охотничья собака, застывшая над заячьей
— Да, так, — кивнул полковник. — Кстати, и смерть этого любителя экзотики была весьма необычна. Он вонзил себе в грудь кинжал из вулканического стекла. Такие «ножики» некоторые маридские дикари используют, когда приносят жертвы своему змеиноголовому богу.
— А причины этих самоубийств? — спросил Арчи. — Просто так люди не стреляются. А уж для того, чтобы тыкать себя осколком камня, нужно вообще иметь очень веские причины.
— Вот и я о том же, — с уважением взглянул на собеседника полковник Мартинус. — В отношении смерти герцога Рундера еще можно найти хоть какое-то объяснение. Поговаривали, что жена изменяет ему направо и налево. Может, он ее действительно любил, и не вынес осознания того, что она лишь использовала его титул и деньги. Кстати, после смерти герцога многие придворные дамы отказали леди Рундер от дома. Что же касается барона Стурини, так он всю жизнь слыл богатым чудаком, поэтому никто и не пытался понять его мотивы.
— Но не вы, я думаю? — решил слегка польстить собеседнику молодой маг.
— Да, самоубийство выглядело очень странно. Но никаких зацепок не нашлось. Самое главное — барон настолько чудаковат, что у него просто не находилось врагов. К нему никто не относился всерьез! Самую большую выгоду от смерти Стурини получила кафедра землеописаний Высшей королевской морской школы. Именно ей барон отписал в завещании свои коллекции, которые оцениваются в сотни тысяч золотых. Все же остальное имущество, которое он еще не успел превратить в экспонаты, получили двоюродные племянники — молоденькая девица и ее еще более юный брат, живущие с родителями в провинции. Их проверили. Никто из этой семьи в момент смерти барона и не приближался к столице, да и вообще — не те люди. Обычные провинциальные рыцари, очень милые.
На время в комнате воцарилось молчание. Арчи думал о том, что, может быть, сыскари могли чего-то не заметить, какой-то мелочи, которая могла навести на след. В самоубийство человека такого типа, как барон Стурини, молодой маг категорически не верил.
— А смерть барда Лилео? Тоже — очень странная история, причем Лилео тоже являлся членом «полынного» клуба, многие его баллады написаны под воздействием «тирсо», — подстегнул разговор господин Сатин.
— Да, тоже очень необычная ситуация, — кивнул полковник. — Кто бы подумал, что почти слепой музыкант, никогда не державший в руках ни меча, ни пистоли, вызовет на дуэль одного из самых лучших стрелков в королевстве. При этом наговорит ему таких дерзостей, что тот будет вынужден принять вызов. Естественно, стрелок не собирался убивать барда, лишь хотел его слегка проучить. Поэтому стрелял тому в ногу. Дескать, ноги — самая ненужная для музыканта часть тела, если тот еще и охромеет, хуже его баллады не станут. Но Лилео ответил точным выстрелом в сердце. Однако у слабого здоровьем барда началось заражение крови, и через седьмицу он умер от горячки.
— Не слишком ли часто вы произносите это слово — «горячка»? — хмыкнул Арчи.
Полковник лишь мрачно зыркнул на мага, но ничего не сказал.
— Погодите иронизировать, мой юный друг, — ответил за Мартинуса господин Сатин. — Служащие сыскного отделения проделали огромную работу. При этом у них не было тех знаний относительно этого потустороннего яда, которые есть у нас с вами.
— Да, — кивнул полковник. — Мы ничего не знали. Маги и из ордена некромантов, и из стихиального ордена только пожимали плечами. Дескать, чушь какая-то.