Демоны вне расписания
Шрифт:
– Я не ошибаюсь, я пока в своем уме. И я не понимаю, что объясняет этот парень, который лежит себе и…
– И что?
– Он… – Настя подошла чуть поближе. – Он спит?
– Можно и так сказать.
– А вот этот прибор, там, в углу…
– Что тебя интересует?
– Он ведь подключен к этому парню? Так? Но почему тогда все вот эти огоньки, все эти линии…
– Потому что прибор считает, что он мертв.
Настя посмотрела на Лизу, потом на Покровского. Никто из них не улыбался. Розыгрышем не пахло.
– Я не совсем
– На самом деле он жив.
– Но он…
– Он не дышит. Сердцебиение отсутствует. Тем не менее он жив. Это особая стадия, ее можно назвать переходным процессом.
– Переходным? От чего к чему?
– Из одного тела в другое, – сказала Лиза. – Это я и хотела тебе объяснить.
Настя беспомощно огляделась по сторонам – ей нужно было срочно присесть, но стульев в комнате не было, и она села на пол так стремительно, что это походило на падение.
– Проблема в том, что трансформация затянулась. Вместо трех-четырех дней она продолжается уже вторую неделю, и мы не знаем, что с этим делать. Нужно как-то вытащить его из того состояния, в котором он находится. Может быть, это получится у тебя… Нужен какой-то внешний импульс, который подтвердит, что окружающая среда благоприятна для завершения перехода…
Лиза продолжала говорить, и эти не совсем понятные слова постепенно становились лишенным смысла белым шумом, накатившим на Настю со всех сторон.
Теперь она могла только смотреть, и в мягком синем свете медицинских ламп ей удалось увидеть странную вещь – у этого молодого парня, что застрял где-то между жизнью и смертью, корни волос не были темными.
Они были цвета благородного серебра.
– Настя? Эй, с тобой все в порядке? Куда ты смо… Хм.
Лиза издала странный звук, похожий на довольное восклицание картежника, которому наконец-то сдали что-то приличное.
– Тёма, – сказала она Покровскому. – Принеси-ка мне ножницы.
5
Это было не столько страшно, сколько интересно.
– Ты действительно веришь, это эта штука сработает?
– Я не верю. Я знаю. – Лиза яростно разминала розовую массу, которая с виду была похожа на густое тесто, но отличалась странным приторным запахом.
– А по-моему, это фигня.
– Ты, наверное, большой специалист в таких вещах, – съехидничала Лиза, стараясь придать розовому тесту продолговатую форму. – Ты, наверное, собаку на этом съела… Ну так приятного тебе аппетита, дорогая.
– По-моему, это очевидно…
– Когда ты нажимаешь кнопку на телевизионном пульте, каналы переключаются?
– Ну и какая…
– Переключаются или нет?
– Да.
– Так и здесь. Я делаю пульт дистанционного управления. Только не для телевизора, а для того… того, что лежит там.
Лиза насупилась – розовая масса в ее руках упорно не желала сохранять те контуры, которые ей старались придать. Она расползалась,
– То есть, – вдруг заинтересовалась Настя, – можно сделать такой же пульт и для меня? И для любого человека? Просто состричь волосы, ногти, взять несколько капель крови… Да?
– Для тебя? Много чести. Обычными людьми можно управлять и так. Для этого придуманы деньги, секс и прочие штуки. Да и с сырьем вечные заморочки – лотос не на каждом углу продается. Нет уж, для тебя я бы не стала так напрягаться.
– Да, меня вы взяли в оборот по-другому, – мрачно проговорила Настя, коснувшись небольшой припухлости под кожей на шее.
– Что? – не поняла Лиза. – Какой оборот? Ах это… Ну да. Один из возможных вариантов. А тут… Чёрт! – Она раздосадованно отбросила комок розовой массы, который упорно не хотел принимать пятиконечную форму – форму человеческого тела. – Что же тут не так? – бормотала она, словно пыталась понять, где именно она отступила от рецепта в процессе приготовления сложного и редкостного блюда. – Это я сделала, это… Ну да. Только это и может быть.
– Что? – из вежливости спросила Настя.
– Ногти.
– В каком смысле?
– Это еще не его ногти. Волосы уже его, а ногти еще нет. Поэтому происходит отторжение и кукла не держит форму.
– А-а, – сказала Настя. – Понятно. Отторжение. Знаешь, если ты думаешь, что я что-то понимаю, то ты ошибаешься. А ты обещала объяснить…
– Я пытаюсь, но я же говорю – все объяснить невозможно.
– Как этот мужик с бровями смог узнать, о чем я думаю?
– А ты не разговаривай сама с собой, тогда он и не сможет залезать тебе в мозги.
– Что?
– Когда у тебя в голове всего одна мысль, понять ее довольно просто. А когда ты еще мысленно разговариваешь сама с собой, то есть придаешь своим мыслям форму слов… Это все равно что прочитать газету. А ты там именно разговаривала сама с собой.
– Люди не могут читать мысли.
– Можешь так и дальше думать, если хочешь. Тогда считай, что он подслушал твой разговор. Ведь люди могут подслушивать чужие разговоры, так?
– Но мой разговор шел у меня в голове!
– Ну и как после этого тебе можно что-то объяснять? – развела руками Лиза.
– Кто этот парень, у которого ты состригла волосы? Почему у него седые волосы у корней? Что это за переход, который затянулся?
Лиза аккуратно взяла розовую массу в ладони и поместила ее в прозрачный пластиковый пакет. Потом запечатала его и убрала в холодильник. Из этого же холодильника она достала банку «колы».
– Будешь?
– Нет. – Настя замотала головой. Соседство «колы» с чем-то похожим на человеческие внутренности подавило чувство жажды. Лизу это мало волновало – она сделала пару глотков, улыбнулась каким-то своим мыслям и сказала Насте, будто учитель настырному, но не слишком понятливому ребенку: