День 21

Морган Кэсс

– Беллами, – задохнувшись, сказала Кларк, – смотри!

На стене обнаружился пластмассовый ящичек вроде тех, в которых в Колонии размещались коммутационные панели. Но вместо экрана и кнопок на этом была табличка. На самом верху красовалось изображение орла в кружочке; в одной лапе он держал какое-то растение, а в другой – пучок стрел. Ниже шел заголовок: «ПОРЯДОК НАСЛЕДОВАНИЯ» и две колонки слов. Левую колонку заполнял бесконечный список должностей: президент США, вице-президент США, спикер и так далее. Возле каждой

должности значилось «прибыл», «пропал без вести» или «мертв».

Слово «мертв», написанное возле первых шести должностей, кто-то обвел в черную рамочку. Министр внутренних дел вначале был отмечен грифом «прибыл», но потом это слово оказалось зачеркнуто, а сверху синими чернилами значилось: «мертв».

– Тебе не странно, что ее до сих пор никто не снял? – спросил Беллами, ведя пальцем по пластиковой табличке.

Кларк повернулась к нему.

– А ты сам снял бы? – быстро спросила она.

Беллами со вздохом покачал головой:

– Нет.

Они молча шли дальше, пока не добрались до перекрестка. Тут висела еще одна большая табличка, только без пластмассового кожуха.

– > БОЛЬНИЦА

<- ВОДООЧИСТНЫЕ СООРУЖЕНИЯ

<- СЛУЖБА СВЯЗИ

– > КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛ

– > ГЕНЕРАТОРНАЯ

– > КРЕМАТОРИЙ

– Крематорий? – Беллами прочел это вслух, и его передернуло.

– Думаю, в этом есть смысл. Отсюда покойников дрейфовать в открытый космос не выпустишь, и могил в скале тоже не вырыть.

– Да, но где же они живут? – спросил Беллами. – Почему мы никого до сих пор не видели?

– Может, все спят?

– Где? В крематории?

– Пошли дальше, – проговорила Кларк, игнорируя насмешку.

Справа заморгал красный свет.

– Возможно, это означает что-то плохое, – сказал Беллами, крепче сжимая руку Кларк и готовый в любой момент броситься вместе с ней бежать.

– Да нормально все, – отозвалась Кларк, но на всякий случай двинулась прочь от мигания, – спорить готова, это таймер или еще что-то такое.

Звук шагов заставил их обоих замереть.

– Думаю, кто-то сюда идет, – сказала Кларк. Ее глаза метнулись от Беллами к дальнему концу длинного коридора.

Отодвинув Кларк за спину, Беллами сдернул с плеча лук и потянулся за стрелой.

– Прекрати, – зашипела Кларк, отходя в сторону. – Нужно ясно дать понять, что у нас мирные намерения.

Звук шагов между тем становился все громче.

– Не хочу рисковать, – сказал Беллами и снова встал прямо перед ней, прикрывая собой.

В дальнем конце коридора появились четыре фигуры. Двое мужчин и две женщины. Все они были одеты также, как Саша, в черное и серое, только ничего мехового на них не оказалось. И у всех были ружья.

Целое мучительно долгое мгновение они смотрели на Кларк и Беллами, кажется пребывая в растерянности, потом что-то закричали и побежали навстречу молодым людям.

– Кларк, уходи, – распорядился Беллами, натягивая тетиву

и прицеливаясь. – Я их задержу.

– Нет! – воскликнула она. – Не смей! Не стреляй!

– Кларк, пошевеливайся! – крикнул Беллами, пытаясь плечом оттолкнуть девушку.

– Беллами, положи лук. – Теперь в ее голосе звучало отчаяние. – Пожалуйста, доверься мне.

Он заколебался. Этого времени хватило на то, чтобы Кларк скользнула вперед, встала перед Беллами, подняв руки вверх, и воскликнула:

– У нас послание от Саши. – Ее голос был громким и твердым, хотя сама она вся дрожала. – Это она прислала нас сюда.

Времени на то, чтобы посмотреть, как упоминание о Саше отразится на наземниках, у него не оказалось. Воздух вдруг наполнил странный свистящий звук, и Беллами почувствовал, как что-то впилось ему в руку. А потом все почернело.

Глава 26

Гласс

Взлетная палуба была забита сотнями тел, а из боковых коридоров напирали все новые и новые люди. В общей сложности в задней части корабля столпилось больше тысячи человек, и воздух наполнился удушливой смесью запахов пота, крови и страха. Соня и Гласс сумели пробраться на палубу, но им это едва удалось. Они стояли в самых последних рядах, прижатые к пандусу. Соня не могла опираться на больную ногу, поэтому Гласс обняла мать за талию, придерживая ее, хотя и без особой надобности: толпа была такой плотной, что Соня не упала бы, даже потеряв равновесие.

Каждые несколько секунд людское море колыхалось то в одну, то в другую сторону, и встревоженные обитатели Феникса, Аркадии и Уолдена казались всего лишь скоплением волнующейся, колеблющейся плоти.

Привстав на цыпочки, Гласс могла видеть, как люди пытаются проложить себе путь к одному из шести оставшихся челноков. Сами челноки были уже переполнены, и тела, казалось, выплескивались из них наружу, переливаясь через край.

Гласс заморгала, пытаясь загнать обратно застившие зрение слезы, и снова пересчитала челноки. Шесть. А должно бы быть семь. Восьмой, с которого она сбежала и который должен был доставить на Землю Уэллса и остальных несовершеннолетних преступников, конечно, улетел. Но что случилось с седьмым?

Впрочем, будь там хоть дюжина челноков, Гласс с матерью все равно не смогут никуда улететь, пока не проложат себе к ним путь. Но Гласс чувствовала себя слабой и бессильной. При каждом движении ее рвала на части боль и вспоминалась гримаса отвращения на лице Люка: несчастное разбитое сердечко, куски которого она с таким трудом собрала воедино так недавно, снова развалилось на части.

Но глядя на мать, Гласс понимала, что выбора у нее нет. Она не должна думать о том, что произошло между ней и Люком, только не сейчас. Ведь сердце Сони тоже давным-давно разбито, только вот она не позаботилась подобрать осколки. За нее это сделала Гласс. Сама Соня отказалась бы от борьбы за место в челноке, но Гласс не позволит, чтобы это произошло.