День 21
Шрифт:
– Ты хотела сказать, что не заметила, как промелькнуло время, потому что смотрела, как я делаю твое задание по математике.
– Вот видишь? Именно поэтому мне и нужна твоя помощь. Ты такой последовательный!
Они сидели в гостиной Уэллса, которая выглядела еще опрятнее, чем обычно. Его мать снова была в больнице, и Гласс знала, что Уэллс поддерживает квартиру в образцовом порядке на случай, если маму внезапно выпишут.
Уэллс проводил Гласс в прихожую и помедлил, прежде чем открыть дверь.
– Ты уверена, что мне не надо тебя провожать?
Она
Гласс попрощалась и скользнула в темный пустой коридор. Она была рада, что удалось урвать несколько часов в обществе лучшего друга, пусть даже эти часы и были посвящены учебе. Вряд ли они смогут повидаться еще. Когда он не в школе, то либо идет к матери в больницу, либо на офицерские курсы. А когда они окончат школу и Уэллс станет полноправным курсантом, времени для встреч будет еще меньше.
Гласс тихо и быстро проскользнула по лестнице на палубу В, которую нужно было пересечь по пути к ее жилому блоку. Она недолго постояла перед входом в Эдем-Холл. Близился День Воспоминания, и поэтому уже несколько недель прошло в агонии из-за платья. Теперь, когда они с матерью располагали лишь собственным скудным запасом рационных баллов, раздобыть наряд оказалось куда сложнее. За этой суетой у девушки совершенно не было времени, чтобы подобрать себе пару для церемонии. Все, конечно, считали, что она пойдет с Уэллсом. Этим, наверное, все и кончится, если ни один из них не найдет другого партнера, но ведь они просто друзья. Она не могла представить себе, что целуется с Уэллсом. С тем же успехом можно вообразить, что они переехали на Уолден.
Гласс вообще никогда особо не фантазировала, будто с кем-то целуется. Да хоть с кем! Гораздо интереснее делать так, чтобы парням захотелось поцеловать ее. Подобрать такое платье, от которого сердца мальчишек пустятся в галоп, куда забавней, чем позволять им слюнявить твое лицо – Грэхем однажды сделал именно это, зажав ее в углу во время вечеринки в честь дня рождения Хаксли.
Гласс так углубилась в обдумывание платья ко Дню Воспоминания, что не заметила охранников, пока не столкнулась с ними нос к носу. Их было двое: бритоголовый мужчина средних лет и мужчина помоложе – да чего уж там, просто парень, всего на несколько лет старше Гласс.
– С вами все в порядке, мисс? – спросил тот, что постарше.
– Да, все хорошо, благодарю вас, – отозвалась Гласс с хорошо отрепетированной смесью вежливости и равнодушия. Она словно бы понятия не имела, почему ее остановили, и не слишком-то этим интересовалась.
– Комендантский час уже начался, – сказал старший охранник, оглядывая ее с ног до головы. От его взгляда ей стало не по себе, и она знала, что лучше бы не дать ему об этом догадаться.
– Правда? – сказала она, улыбаясь самой теплой, самой сияющей из своих улыбок. – Прошу прощения, я так виновата. Я занималась с другом у него дома и не заметила, что прошло столько времени. Но сейчас я уже иду домой.
Старший охранник хмыкнул:
– Занималась? И чем это ты занималась? Наглядной анатомией с одним
– Хэл, – сказал более молодой охранник, – прекращай.
Однако его напарник не обратил на эти слова никакого внимания.
– Ты ведь из тех девчонок, которые думают, что правила не для них писаны, так? Ну думай-думай. Мне достаточно всего лишь сделать запись об этом инциденте, и ты будешь думать совсем в другом месте.
– Я ничего подобного не думаю, – поспешила сказать Гласс. – Простите меня, пожалуйста. Обещаю, что никогда больше не нарушу комендантский час, сколько бы ни занималась.
– Хотел бы я тебе верить, да только ты выглядишь как деваха, которая не замечает время так же часто, как снимает свои…
– Довольно, – командным тоном сказал более молодой охранник.
К удивлению Гласс, бритоголовый замолчал. Потом он прищурился и проговорил:
– При всем уважении, сэр, но члены инженерного корпуса не должны патрулировать коридоры. Может, вы и много смыслите в работе в открытом космосе, но о поддержании порядка ничего не знаете.
– Тогда постарайся больше не оказываться моим напарником во время патрулирования. – Молодой говорил непринужденно, зато взгляд его был напористым. – Думаю, на этот раз можно вынести ей предупреждение и отпустить домой, согласен?
Рот старшего искривила усмешка:
– Как скажешь, лейтенант. – Он выделил звание голосом, слова его прозвучали горько, и сразу стало ясно, кто тут распоряжается.
Молодой охранник повернулся к Гласс:
– Я буду сопровождать вас до дома.
– Да все будет хорошо, – сказала Гласс, не понимая, почему краснеет.
– Думаю, лучше все же будет вас проводить. Мы же не хотим, чтобы через несколько минут повторилась та же история.
Кивнув напарнику, он зашагал рядом с Гласс по коридору. Возможно, из-за того, что этот парень был охранником, Гласс четко отслеживала каждое его движение. Она чувствовала, как он, приноравливаясь к ее походке, старается шагать не так широко, как обычно. И как его рукав касается ее руки, когда они сворачивают за угол.
– А вы правда работаете в открытом космосе? – спросила Гласс, только чтобы нарушить молчание.
Он кивнул:
– Время от времени. Корабль нечасто нуждается в подобном ремонте. Такие работы требуют большой подготовки.
– А какое оно все… там? Снаружи? – Гласс всегда любила смотреть в маленькие корабельные иллюминаторы и представлять, каково это – оказаться среди звезд.
Охранник остановился и посмотрел на Гласс – на самом деле посмотрел не так, как смотрит большинство парней, поверхностно и оценивающе, а словно пытаясь понять, о чем она думает.
– Спокойно и ужасающе одновременно, – сказал он наконец. – Словно внезапно узнаешь ответы на все вопросы, которые никогда даже и не думал задавать.
Они уже дошли до дверей Гласс, но там девушка вдруг обнаружила, что последнее, чего ей хочется, – это войти в квартиру. Она неловко провела по сканеру большим пальцем, а когда дверь открылась, наконец, спросила:
– Как тебя зовут?
Парень улыбнулся, и Гласс поняла: ее сердце так частит не от того факта, что он – охранник, а совсем по другой причине.