День ангела
Шрифт:
Учитель колебался. То, что он собирался сделать, было, в общем, дурно. Вмешивать мальчишек у такое дело - значит многим рисковать. Они слишком горячи и могут все испортить.
Короче говоря, она летела на Венеру, чтобы внимательно изучить местные условия и принять необходимые меры к деколонизации Венеры. Миссию же землянина она понимала так, что на чужих планетах нужно ставить автоматические заводы.
– Всякому времени своя мечта, - сказала Шейла.
– Ваша мечта унесла человека к звездам, а наша мечта вернет его на Землю. Но это будет уже совсем
– Да, - сказал Горбовский.
– Наверное. Все равно это было очень дерзко.
И опять Кондратьев не понял, одобряют его или осуждают.
– Родных у меня нет, - сказал Сидоров. (Горбовский поглядел на него сочувственно.) - Плакать по мне некому.
– Почему - плакать?
– спросил Горбовский.
Психологический шок... Не будет никакого шока. Скорее всего, мы просто не заметим друг друга. Вряд ли мы им так уж интересны.
В Комиссии желчные и жестокие люди. Например, Геннадий Комов. Он наверняка запретит мне даже лежать. Он потребует, чтобы все мои действия соответствовали интересам аборигенов планеты. А откуда я знаю, какие у них интересы?
Но уже теперь здесь есть люди, которые желают странного. Как это прекрасно - человек, который желает странного! И этого человека, конечно, боятся.
– История, - хрипло сказал Саул. не поднимая головы. Ничего нельзя остановить.
Так помните, что начинать нужно всегда с того, что сеет сомнение.
Бедная Дева Катя, подумал Антон. Это тебе не сайва.
...терпеть не могу людей, неспособных удивляться.
И они приняли рабочую гипотезу, что счастье в непрерывном познании и смысл жизни в том же.
Бессмыслица - искать решение, когда оно и так есть. Речь идет о том, как поступать с задачей, которая решения не имеет. Это глубоко принципиальный вопрос, который, как я вижу, тебе, прикладнику, к сожалению, не доступен.
Во-первых, мы приняли постулат, что происходящее не является галлюцинацией, иначе было бы просто неинтересно.
Найдут ли рецепт всеобщего счастья? Умрет ли когда-нибудь последний дурак?..
Снизить скорость и повысить внимание. Очень точно сказано.
Вы знаете, Поль, у меня такое впечатление, что мы можем чрезвычайно много, но мы до сих пор так и не поняли, что из того, что мы можем, нам действительно нужно. Я боюсь, что мы не поняли даже, чего мы, собственно, хотим.
Разве вам не хочется возвести ограду вдоль пропасти, возле которой они играют? Вот здесь, например, - он ткнул пальцем вниз.
– Вот вы давеча хватались за сердце, когда я сидел на краю, вам было нехорошо, а я вижу, как двадцать миллиардов сидят, спустив ноги в пропасть...
– Чего вы, собственно, боитесь?
– сказал Турнен раздраженно.
– Человечество все равно не способно поставить перед собой задачи, которые оно не может разрешить.
– Леонид Андреевич с любопытством посмотрел на него.
– Вы серьезно так думаете?
– сказал он.
– Напрасно... Вы спрашиваете, чего я боюсь. Я не боюсь задач, которые ставит перед собой человечество, я боюсь задач, которые может поставить
И думать за вас я не буду, думайте сами, а я уеду. Уеду. Уеду. Все равно вы никогда не поймете, что думать - это не развлечение, а обязанность.
И всех я здесь знаю. Будете слоняться от хрустальной распивочной до алмазной закусочной.
Если это вообще страшно, подумал он. Необходимость не может быть ни страшной, ни доброй. Необходимость необходима, а все остальное о ней придумываем мы.
Конечно, все запутано в клубок, но только за какую ниточку ни потянешь, обязательно придешь или к любви, или к власти, или к еде...
...и нельзя ли в ней переменить плюсы на минусы, чтобы она двоечников превращала в отличников.
Вавилонскую башню, надгробный памятник всем дуракам, которых ты выпустил на эту Землю плодиться и размножаться, не продумав как следует последствий акселерации. ..
...ты, конечно, взрослый, здоровенный, можешь меня выпороть, однако как ты был с самого детства дураком, так дураком и останешься, помрешь дураком, но тебе этого мало, ты еще и меня дураком хочешь сделать...
Этих ребятишек пока еще очень мало... К тому времени, когда их будет много, я уже, даст бог, благополучно помру. Как это славно - вовремя помереть!..
Наше дело - научить их думать, - сказал Эдик, а не помогать им думать, но они не учатся...
...теория позитивной реморализации. Из нее следует, что любое существо, обладающее хоть искрой разума, можно сделать порядочным.
– Я мог бы возразить, что космос членистоногим ни к чему, - произнес он.
– Однако и людям он тоже ни к чему, и поэтому об этом говорить не будем.
...тут у меня объявилась дочка двенадцати с лишним лет, очень славная девочка, но мать у нее дура и отец тоже дурак, так вот, надобно ее пристроить куда-нибудь подальше от глупых людей...
Боже, спаси взрослых. Боже, спаси их родителей, просвети их и сделай умнее, сейчас самое время... Для твоей же пользы прошу тебя. Боже, а то построят они тебе
Должен вам сказать, что родители двенадцатилетнего ребенка - это всегда существа довольно жалкие, обремененные кучей забот. Но здешние родители - это чтото особенное. Они мне напоминают тылы оккупационной армии в районе активных партизанских действий...
...но человек-то учит детеныша: " Думай как я", а это уже - преступление...
И вообще все это уже было, все это уже пробовали, получались отдельные хорошие люди, но главная масса перла по старой дороге, никуда не сворачивая. По-нашему, по-простому...
И уж во всяком случае, ни Бол-Кунац, ни Ирма, ни прыщавый нигилист-обличитель никогда не наденут золотых рубашек, а разве этого мало? Да черт возьми - мне от людей больше ничего и не надо!..
...использовать башни по-старому, но для других целей.
– Для каких - других?
– мрачно сказал Максим. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.