День «Д». 6 июня 1944 г.
Шрифт:
Пехотные штурмовые бригады состояли из рот Южноланкаширского полка (сектор «Петер», справа), Суффолкского полка (сектор «Куин», посередине) и Восточнойоркширского полка (сектор «Роджер», слева). Их поддерживали танки «ДД». Они получили задание открыть выходы, через которые немедленно смогла бы пройти к своим целям дополнительная волна атакующих, состоявшая из штурмовых войск и большего числа танков. Тем временем соединения УДТ и инженеры должны были заняться препятствиями. В числе других полков 3-й Британской дивизии, которым предписано было высадиться позже утром, были Линкольнширский полк, Королевский приграничный шотландский полк, Королевские стрелки Ольстера,
Во время приближения к берегу бригадир лорд Ловат, возглавлявший отряд коммандос, услышал, как его музыкант, Бил Миллин, играет мелодии шотландских танцев на баке своего ДСП. Майор К. К. Кинг из 2-го батальона Восточнойоркширского полка, находясь на ДСА, прочел своим солдатам строки из шекспировского «Генриха IV».
Танки «ДД» должны были прибыть первыми, но не смогли плыть быстро из-за волнения на море. ДСТ и ДСА обогнали их. В 07.26 первое ДСТ коснулось земли. Его сопровождало ДСА, везшее штурмовые пехотные группы. Спорадический пулеметный и минометный огонь, сопровождавшийся снарядами 88-мм пушек из глубины территории, «приветствовал» их. Он был не так силен, как на участках «Юнона» и «Омаха», но значительно более интенсивен, нежели на «Юте» и «Золоте».
Водолазы из Королевской морской пехоты спрыгнули с бортов своих судов и приступили к работе с препятствиями, в то время как пехота спустилась в волны прибоя по рампам и проложила путь к берегу. Потери были тяжелыми, но большинству участников штурмовых команд удалось пробраться в дюны. Хотя некоторые солдаты испытали настолько сильный шок, что временно лишились способности действовать, большая часть начала вести огонь против ДОСов, чтобы подавить их. «Шерманы» и «Черчилли», стреляющие из пулеметов 12,7-мм калибра и 75-мм пушек, были большим подспорьем и обеспечили некоторую защиту для людей, пересекавших побережье.
Майор Кеннет Фергюсон прибыл с первой волной ДСТ. Он находился далеко на правом краю, напротив Лион-сюр-Мер. Его судно было подбито из миномета. Фергюсон привязал мотоцикл позади башни своего танка; мина пролила бензин на танк, чем ввергла его в большую опасность, поскольку в нем были боеприпасы и бензобак. Фергюсон велел рулевому подать назад и спустить трап, словно хотел смыть с палубы груз. Затем он повел свой танк вниз.
Непосредственно за Фергюсоном следовал «Шерман», который вез мост. Немецкое противотанковое орудие начало стрельбу по ним. «Шерман» подъехал к нему вплотную и опустил свой мост прямо на огневую позицию, тем самым выведя орудие из строя. Танки с тралами приступили к работе, расчищая пути через мины.
«Они ездили по побережью, молотя его цепами, — рассказывает Фергюсон. — Они молотили, двигаясь прямо к дюнам, затем, молотя, повернули направо, а затем начали молотить, двигаясь назад, ниже кромки прилива». Другие танки использовали заряды «Бангалор», чтобы пробивать бреши в колючей проволоке и дюнах. Тем временем прочие «игрушки Хобарта» опустили свои мосты на дамбу; за ними последовали бульдозеры, а затем — танки с фашинами, которые сбрасывали вязанки бревен в противотанковые рвы.
Когда задание было выполнено, танк-тральщик смог проехать на главную боковую дорогу (на расстоянии около 100 м от берега) и начал расчищать путь для пехоты. «Мы были спасены благодаря нашим танкам-тральщикам, — рассказывает Фергюсон. — Тут двух мнений быть не может».
Однако штурмовые пехотные отряды были остановлены снайперским и пулеметным огнем из Лион-сюр-Мер. Штурмовики, пришедшие в составе второй волны,
«Я рассердился из-за того, что придется помогать тем штурмовикам, это меня разозлило. Я злился на солдат, которые не отбывают с побережья как можно скорее и не убираются прочь. Слишком уж много народу слонялось вокруг».
Размышляя над этими словами, Фергюсон продолжал: «Тем не менее это кажется совершенно естественным. Я считаю, что это лучше было сделать в день „Д“, вот и все. Мы-то свою задачу выполнили». Рассматривая ситуацию в целом, он заключает: «Мы миновали побережье очень быстро». Однако идти пришлось не через Лион, где немцы продолжали обороняться.
В лесу возле Лиона находилась немецкая батарея, защищенная пехотой в траншеях, прятавшейся за мешками с песком. Штурмовики не могли выбить немцев с позиции; батарея продолжала вести огонь по побережью. В 14.41 судовой впередсмотрящий связался по радио с капитаном Налеч-Тыминским, командовавшим польским эсминцем «Слазак». «С возбуждением в голосе, — писал Налеч-Тыминский в донесении о боевых действиях, — наблюдатель сообщил, что штурмовики прижаты к земле интенсивным вражеским огнем, что ни они, ни он сам не могут поднять головы от своих стрелковых ячеек, что ситуация весьма серьезна и что выполнение их задачи имеет жизненно важное значение для всей операции. Он настойчиво просил провести 20-минутный обстрел каждой цели, начиная с леса».
Налеч-Тыминскому было приказано не проводить никаких обстрелов за исключением тех случаев, когда можно будет наблюдать падение снаряда и передовой наблюдатель сможет о нем сообщить. Однако «ввиду серьезности ситуации я не мог терять время на то, чтобы запросить разрешение провести обстрел без корректировки передовым наблюдателем. Я приказал своему артиллерийскому офицеру начинать стрельбу по целям с помощью общего описания».
«Слазак» стрелял из своих 4-дюймовых пушек в течение 40 минут. Затем Налеч-Тыминский сообщил наблюдателю, что обстрел произведен. Наблюдатель ответил, что немцы ведут огонь по-прежнему, и просил продолжать стрельбу в течение 20 минут. «Слазак» выполнил это. «Когда обстрел был закончен, мы услышали по радио его голос, полный энтузиазма:
— Я думаю, вы спасли нашу шкуру. Спасибо. Будьте готовы сделать это еще раз».
Вскоре — новая просьба о помощи. «Слазак» исполнил ее. После этого офицер артиллерии доложил Налеч-Тыминскому, что из 1045 артиллерийских снарядов, находившихся в хранилище в начале дня, осталось только 59. Налеч-Тыминский вынужден был прекратить стрельбу. Он сообщил об этом передовому наблюдателю, пожелав ему удачи. Тот подтвердил, что сообщение получено, и закончил словами: «Спасибо от морской пехоты».
Несмотря на обстрел, немцы в Лионе продержались в течение не только дня «Д», но и двух следующих дней. Протяженный участок между Лангрюном слева, где находились канадцы, и Лионом справа, где находились англичане, остался в руках немцев.
Этьенн Роберт Уэбб был стрелком на ДСА, везшем группу штурмовиков к крайней левой части сектора «Роджер». Подходя к берегу, «мы задели одно из препятствий, и оно разрезало днище нашего судна, как консервный нож — банку». ДСА затонуло. Уэбб поплыл к берегу «и там подумал: „Что, черт побери, я буду теперь делать?“ Он присоединился к товарищам.