День гнева
Шрифт:
– На вас?
– нацелив пальцем в грудь Зверева, поинтересовался Смирнов.
– На нас, - Зверев указал на Игоря Дмитриевича и себя.
– На нас, - Смирнов сначала ткнул себя пальцем в грудь, а потом обеими руками изобразил некий необъемный шар и добавил: - И на нас.
– Можно и так, - согласился Витольд Германович.
– На человечество, значит.
– Александр Иванович, вы в состоянии быть хотя бы в какой-то степени адекватным нашему сегодняшнему разговору?
– строго спросил Игорь Дмитриевич.
–
– Тогда продолжим его, - быстро решив, что худой мир лучше хорошей ссоры, Витольд Германович взял быка за рога. Быком в данном случае был раскоординированный Смирнов: - По-вашему они отрубили все концы? Все до одного?
– Все, что были реально нащупаны. Эти - все, - грустно ответил Смирнов. Пар вместе с алкоголическим гонором вышел.
– Ну, а гипотетически, возможные, в неясной еще перспективе? настаивал Зверев.
– Я - не продавец воздуха, - объявил Смирнов.
– Подумайте, Александр Иванович, - ласково попросил Игорь Дмитриевич.
– Есть, конечно, одна зацепка, - поведал податливый на ласку Смирнов.
– В банковском деле один бульдог имеется для начала. Ну, продолжим, дорогие мои гости!
Двусмысленно объявив, Смирнов разлил по рюмкам. Он опять перехватил инициативу. Гости терпеливо ждали, что вознамерится продолжить отставной полковник. А полковник решил продолжить выпивку, не разговор. Они терпели, выпивая, боялись спугнуть капризную пьянь. Совещание плавно перешло в обед, который вскорости закончили. После кофе Смирнов слегка отрезвел. Расплачиваясь с официантом, он приступил к делу:
– Следующая наша встреча здесь же ровно через пять дней. Будет представлен отчет по последней и единственной нашей версии. Вас же я прошу собрать сведения, без усилий идущие к вам в руки. Только надо чтобы уши были хорошо открыты. Это помогает.
– Превращаемся в мелких стукачей, - заметил Игорь Дмитриевич.
– Вы не согласны?
– грозно спросил Смирнов.
– Согласны. Согласны, - поспешил ликвидировать назревший конфликт Витольд Германович.
– Нам пора, Игорь Дмитриевич.
Смирнов, отодвинув бумажку подальше от глаз, изучал счет. Изучил, извлек из внутреннего кармана пиджака толстую пачку крупных купюр и щедро отстегнул от нее. Официант поблагодарил и удалился.
– Не кажется ли вам, Александр Иванович, - не выдержал Игорь Дмитриевич, - что нашему сильно обедневшему государству довольно накладно часто оплачивать все это?
И он широким жестом указал на недавно бывший, действительно, роскошным пиршественный стол. Смирнов посмотрел на стол, а потом перевел взгляд за окошко, туда, где в солнечном желтом осеннем московском переулке уже стоял "Мерседес", у которого ожидая, притулились шофер и охранник.
– А это нашему обедневшему государству оплачивать каждодневно - не
– Смирнов потыкал пальцем в окошко.
– Ох, и надоели же вы мне!
– не выдержал Витольд Германович и, подхватив под руку Игоря Дмитриевича, повел его к миниатюрной раздевалке, где импозантный швейцар, тоже видно из рецидивистов, ждал с элегантно распахнутым для наиболее комфортабельного влезания пальто Игоря Дмитриевича. Оба, наконец, оделись и, безмолвно поклонясь Смирнову, удалились к ждущему их "Мерседесу".
Воробьевский слухач встал из-за дальнего углового столика, подошел к столику смирновскому, склонился слегка, шаря и отсоединяя нечто под столешницей.
– Как записалось?
– для порядка спросил Смирнов.
– Как в доме звукозаписи на улице Качалова, - хвастливо отрапортовал слухач и, вынув хитрую пуговицу из собственного уха, собрал все свои технические причиндалы.
– Я свободен на сегодня?
– Только сначала все это на нормальную пленку перепиши.
– Ну, естественно. В моей машине-лаборатории мне понадобится на это не более двадцати минут. Перегоню на скорости и все. Качество отличное, страховаться не надо. Вы здесь подождете?
Слухач ушел в свою машину-лабораторию.
– Марат Палыч!
– позвал Смирнов. Марконя мгновенно явился и, собачьим блатным инстинктом ощущая, что полковнику сейчас одному не хорошо, сел рядом и спросил, сочувствуя:
– Худо, ваше высокоблагородие?
– Худо, Марконя.
– Так вы водки как следует выпейте.
– Я уже выпил.
– Вы перед ними ваньку валяли, а не пили.
– Просек?
– Что я - неумный? Так чем помочь, Иваныч?
– Музыку хорошую включи.
– А какая для вас хорошая теперь?
– Паренек тут очень громко орет, что у него предчувствие Гражданской войны. Вот ее.
– Сей момент исполним, - обрадовался Марконя (была у него запись) и удалился за кулисы.
Яростный Шевчук музыкальным криком и хрипом, проклиная, воспевал сегодняшний день. Смирнов сильно пригорюнился, слушая душевного этого паренька. Еще чуть - и слезы по щеке.
Но все испортил Сырцов. Войдя, он переключил Шевчука.
– Марик, а ну выключи!
Марконя вышел навстречу Сырцову, пожал руку и объяснил: - Пахан желает это слушать. Так что потерпи.
Вроде бы мелочь, но настроение поломали. Слеза ушла и, как сказал уже упомянутый Егор Кузьмич Лигачев, чертовски захотелось работать.
– Марат Палыч, кинь на стол для отставного капитана чего-нибудь побольше, но попроще. Пожалеем наше обедневшее государство.
– Сильно выпивши?
– поинтересовался Сырцов, присаживаясь.
– В меру, - Смирнов вдруг с восторженным вниманием стал рассматривать Сырцова.
– Сырцов, ты, случаем, не из Ростова?