День гнева
Шрифт:
Сырцов допил свой коньяк, Коляша выдул пиво. Как бы в растерянности оглядели друг друга, и Сырцов предложил:
– Пойдем к нему?
– Кто с ним будет разговаривать?
– тихо поинтересовался Коляша.
– Вопросы буду задавать я, - ответил Смирнов, - а ответы выбивать придется тебе, Коляша.
– Я знаю. Мне Саша сказал. Но как играться допрос будет?
– Ну, это в зависимости от состояния поганца. Во всяком случае, ты, как приятель Василия Федоровича, рассержен более всех, Жора настойчиво и
– Я все удивляюсь, как мой Александр разрешил вам так рисковать Василием Федоровичем. Ведь шибко необходимый ему партнер, - еще раз удивился Коляша.
– Он им не рисковал, Шерлок Холмс ты мой ховринский, наш вольт был единственным шансом спасения для необходимого партнера.
– А он и не знал, - вдруг понял Коляша.
– А он и не знал, - подтвердил Смирнов и предупредил: - И не должен знать.
– В крутую кашу влезли?
– вопросом посочувствовал Коляша.
– Круче не бывает.
– На нас не отразится, если вы не выиграете?
– На всех отразится, если мы проиграем.
– Мы проиграем, если его сейчас не допросим, - изящно ввинтил трепачам Сырцов. Надо было идти, дело делать.
Комната, как комната, ярко выраженного целевого назначения: стена нейтральная масляная краска, пол - пластик, металлическая скамейка у стены намертво закреплена; стол; три стула, табурет - напротив стола привинчен к полу. И, естественно, отсутствие окон.
Снайпер сидел на табурете, а трое молодцов (не тех, которых благодарил Смирнов) сидели на стульях.
При появлении Коляши, Смирнова и Сырцова трое молча встали со стульев и пересели на скамейку.
Коляша, даже из вежливости не предложив Смирнову центральный стул, смело уселся за главного. Смирнов - справа, Сырцов - слева. Чрезвычайная, можно и следовало считать, тройка.
Коляша сонно смотрел на снайпера. Долго-долго смотрел. Потом повернул голову к Сырцову, повернул голову к Смирнову, возвратил голову на место, чтобы продолжать сонно смотреть на снайпера, и спросил у своих коллег по столу:
– У кого первоочередные вопросы?
– У меня, - сказал Смирнов. И не первоочередные тоже. Сразу же от печки: фамилия, имя, отчество, год рождения, прохождение воинской службы, липовая профессия. Истинная твоя профессия нам известна. Начинай. В связи с шоком можешь не торопиться.
– Шувалов, - не то шепотом, не то писком начал снайпер и тут же откашлявшись, продолжал тенором: - Сергей Леонардович. Родился в 1947 году, в армии служил с шестьдесят шестого года по семьдесят четвертый. С шестьдесят девятого сверхсрочно. Гражданская профессия - механик по холодильным установкам.
– А военная?
– встрял Сырцов.
– Оружейник. Мастер-оружейник.
Смирнов обратил
– Обыскивали?
– Так точно, - встав, по-солдатски отрапортовал один из них. Старший, видимо.
– И что там в ксивах?
– То, что но сказал.
– Липа, значит. Туфта, - вздохнув, понял Смирнов.
– Ты правду говорить будешь, таракан?
– Я правду говорю, - быстро ответил снайпер. На "говорю" голос опять сорвался. Боялся.
– Пропустим пока это, - решил Смирнов.
– Не хочешь с разгона - давай сразу в омут. Кто поручил тебе убрать Василия Федоровича Прахова?
– Не знаю.
– То есть?
– потребовал расшифровки Смирнов.
– На мой абонентный ящик пришел пакет, в котором было описание задания, все необходимые исходные и аванс.
– Ну, допустим, с Василием Федоровичем твое объяснение в пределах возможного. А как же быть с Ходжаевым?
– С каким Ходжаевым? Не знаю никакого Ходжаева!
– Ну, не хочешь Ходжаева, бери Савкина.
На это формально можно было не отвечать, и снайпер молчал. Потерпев немного, взревел Николай Григорьевич, Коляша:
– Встать!
Снайпера подкинуло. Он замер по стойке смирно, дрожа от напряжения. Вежливо протиснувшись мимо Сырцова, Коляша подошел к нему. Странно они смотрелись рядом: высокий могучий в дорогом, на заказ, двубортном костюме процветающий бизнесмен из уголовников Николай Григорьевич и среднего росточка, худощавый в заношенной штормовке, в дешевых джинсах удачливый до самого последнего момента наемный убийца из сверхсрочников. Коляша засунул руки в карманы брюк (чем испортил безукоризненный силуэт пиджака) покачал себя, перекатываясь с пяток на носки, и, глядя сверху вниз попросил тихо-тихо:
– Давай связи, душегуб.
– Какие связи, какие связи?
– не зная, что делать, и страшась до истерики, заныл убийца.
– А вот такие, - зачем-то сказал Коляша и носком твердого вечернего ботинка ударил по голени. Правой ногой по левой душегуба. Ударил очень сильно, потому что убийца незамедлительно рухнул на бок.
– Встать!
– опять взревел Коляша.
– Вы можете немного подождать?
– вежливо попросил Сырцов, вышел из-за стола, подняв убийцу, усадил на табуретку и задал конкретный вопрос:
– Кто тебя парашютировал в квартиру Ходжаева?
– Сырцов еще раз критически оценил стати собеседника и решил: - Один ты путешествие с крыши на восьмой этаж ну никак не мог совершить!
– Какой Ходжаев? Какая крыша?
– начал было душегуб.
Но нытье продолжить не успел. Опять же ногой Коляша нанес молниеносный удар по ребрам.
– А мне поднимать, - ворчал Сырцов, усаживая полубессознательного от дикой боли убийцу на ту же табуретку.
– Так кто же тебя парашютировал?