День их возвращения
Шрифт:
Поколение за поколением, штат их стал больше напоминать родственников, чем наемников. Родственников, которые смотрели на них как на вождей, но высказывали свое мнение, и часто случалось, что их ребенок женился на дочери этого дома или их дочь выходила замуж за сына из этого дома. Короче, они состояли в родстве со своими работодателями совсем так же, как Хеданцы и другие хесперианские средние землевладельцы состояли в родственных отношениях с Винохумом.
Земельный участок был значительный. Дюжина коттеджей примыкала к дому пастора. Позади, амбары, загоны и цеха окружали мощеный двор с трех сторон. Исключая размеры, на первый взгляд здания казались совсем одинаковыми, побеленные стены, кладка была сглажена эрозией. Но затем
Здесь обычно было шумно: сновали надзиратели, управляющие домами, кузнецы, масоны, механики, рабочие приходили с полей или ранчо, дети, собаки, лошади, статасы, мошенники, сельскохозяйственные машины, наземные и воздушные машины, говор, крик, смех, гнев, слезы, песни, топот ног и запах животных или дыма. Ивар изо всех сил хотел слиться с ними. Его укрытие на чердаке стало тюрьмой.
Сквозь щель в ставнях он разглядывал дневную суету. Первая его ночь совпала с празднованием дня рождения старейшего жителя. Не только главный дом был весь освещен, но прожекторы осветили двор для прыжков и танцев Илиона под музыку сонаров, а флаконы передавались по кругу. На следующую ночь был лунный свет, и он видел пару молодых влюбленных. Поняв, кто они, Ивар не стал следить за ними; его всегда учили, что уединение - это одно из прав, которое ни один порядочный человек не должен нарушать. Поэтому он залез в свой спальный мешок, упиваясь воспоминаниями о Татьяне Тейн и… - о некоторых других.
На третью ночь его потревожил звук осторожно открываемого замка. Сэм Хедам принес ему пищу и воду, когда все в доме заснули. Ивар сел. Подстилка защищала его от пола, но стоило вылезти из мешка, холод проникал сквозь одежду. Он почти не замечал его. Тело аэнеанца приучено к тому, как унять рефлекторную дрожь. Однако его угнетала темнота и запах пыли.
– Ш-ш-ш, - последовал шепот.
– Готовься к походу. Быстро.
– Что?
– Быстро, я сказал. Я все объясню, когда мы будем уже в пути.
Ивар вскочил на ноги, сбросил ночную одежду и облачился в ту, что была на нем, когда он прибыл сюда. Одежда была измазана копотью и заляпана кровью, но иссушающий воздух высосал запах. Сменную одежду он затолкнул в свернутый мешок, который забросил на спину, вместе с ружьем. Хедан дал ему пакет с бутербродами, чтобы он положил его в сумку на поясе, полную флягу, и приказал спускаться вниз.
Хотя пришедший за ним человек был угрюм и нетерпелив, Ивара охватило возбуждение. Неизвестно почему, но его затворничеству пришел конец.
На улице было безветренно и тихо. Так тихо, что казалось, можно услышать, как планета трескается от холода. Обе луны уже поднялись и освещали камень и песок, превращая вершины деревьев в сосульки над пещерами, и зажигая искры на инее. Более крупная, но далекая Ливиния высилась за восточными горами, показывая лишь половину своего такого знакомого лица. Креуза, казалась больше, потому что была почти полной и сияла ярче. От горизонта до горизонта замерзшим каскадом лежал Млечный путь. Из родственных планет вдали сверкал желтизной Анчайсно. Среди неисчислимых звезд Аврора и Бета Крупно светили не хуже лун, что давало резкие и причудливые тени.
Пара статасов стояла на привязи, их длинные шеи и силуэты голов с длинными носами выделялись на фоне дома. "Часть пути придется идти пешком, - подумал Ивар, - чтобы сэкономить силы животным для длинного сухого отрезка пути. Но тогда почему не машина?" Он сел верхом. Несмотря на холод, перед тем, как надеть капюшон и ночную маску, он учуял запах зверя, в чем-то сходный
Сэм Хедан вывел его на внутреннюю дорогу, вскоре после этого на тропу, которая под углом уходила на юг через пересеченную местность, где редко произрастали жесткие кустарники и меч-трава. Из-под трехпалых копыт вырывались клубы пыли. Шесть ног придавали движению убаюкивающий ритм. Уже очень скоро хозяйство исчезло из виду, люди ехали сами по себе под небесами. Очень далеко завыл катавал.
Ивар кашлянул.
– Кхе-кхм! Куда мы направляемся, господин Хедан?
Из дыхательной щели поднимался пар.
– В более укромное место для вас, которое раньше других пришло на ум, Первенец. Хотя оно может оказаться и не таким уж хорошим.
Защемил страх.
– Что случилось?
– Да сегодня прошел слух, - сказал Хедан.
– Повсюду в Хесперии Импи рыщут в поисках вас. Предложена награда; а все, кто, по их мнению, может хоть что-то знать о вас, сразу же подвергаются нарко-допросу. С той скоростью, с которой они работают, они уже к полудню будут в моем доме.
– Он помолчал.
– Вот почему я запер вас, чтобы никто, кроме меня, не мог знать, что вы там. Но это не защитит от биодетекторов. Я придумал себе дело, позволяющее уехать из дома на несколько дней, скажем для пополнения конюшни, и ускользнул после наступления темноты, чтобы забрать тебя.
– Еще раз помолчал.
– Они всюду пустили аэрокары. И машину с мотором легко смогут засечь и догнать. Вот по этой причине мы используем статасов и никаких обогревающих приборов на одежде.
Ивар отвернулся в сторону, как будто для того, чтобы посмотреть, как падает метеор. Мимо пролетела ула. Гордость в нем боролась со страхом.
– Видно они сильно хотят заполучить меня, а?
– Конечно, ведь ты Первенец Илиона. Честь пробудилась. Ивар закусил губу.
– Я… я ведь не серьезная угроза. Я неумело руководил. Несомненно, я был идиотом, чтобы начать такое.
– Я очень мало знаю, чтобы судить, - задумчиво ответил Хедан.
– Фео Астафф спросил меня, не мог бы я укрыть тебя от землян, потому что ты с друзьями устроил бой с моряками. С того времени у нас с тобой не было случая поговорить. Я просто мог тайком ночью приносить тебе пищу, не осмеливаясь задерживаться. И в передаче говорилось, что была совершена неудачная атака на патруль. Твое имя никогда не упоминалось, хотя, судя по той охоте, которую они организовали за тобой, им бы следовало это сделать.
Маска скрывала его черты, но не глаза, которые были обращены на попутчика.
– Хочешь рассказать мне сейчас?
– спросил он.
– Н-ну, я…
– Только без секретов, запомни. Я вполне уверен, что замел следы и не буду среди подозреваемых подвергаться допросам. Хотя, на что мы вообще можем полагаться?
Ивар сдался.
– У меня нет ничего важного, чтобы скрывать, за исключением глупости. Да, я бы хотел рассказать вам, йомен.
Рассказ продвигался вперед с запинками, так как Хедан все время что-то уточнял, чтобы добавить к тому, что он уже знал о своем попутчике.
Эдвард Фридериксон уже долго занимался зоологическими исследованиями на Дидо, когда женился на Лизбет Борглунд. Она, как и он, тоже была из университетского клана: они встретились, когда он вернулся, чтобы прочитать серию лекций. Она последовала за ним на соседнюю планету. Но даже в Порт Фридериксоне жара и влажность тяжелого воздуха были для нее слишком сильны.
Она выздоровела, когда они вернулись на Аэнеас, и родила своему мужу Ивара и Герду. Они жили в скромном доме за городом Нова Рома; оба преподавали, а он находил нужные, хотя и незрелищные предметы для оригинального изучения. Сын часто сопровождал его во время полевых походов. Амбиции мальчика вскоре сосредоточились на планетологии. К этому его привлекли строгое спокойствие пустыни, степи, гор и дна высохшего океана, а также надежда исследовать те звезды, которые освещали их ночи.