День их возвращения

Андерсон Пол Уильям

Ивар собрался с силами и прервал:

–  Как Иттри?

–  Ну… да.
– Яан даже не заметил своего мимолетного колебания.
– Да, мы могли бы получить помощь от Владений, но не сейчас, пока вы представляете маленькую группу, стоящую вне закона, а позднее, когда наше дело будет выглядеть более многообещающим.
– Он наклонился вперед.
– Если говорить откровенно, то ваша роль, в самом начале, будет ролью овода. Вы будете отвлекать Империю от того, чтобы она не заметила ничего опасного для себя во влиянии орканцев, путешествующих по Аэнеасу.

Вы не можете надеяться на совершение чего-то большего, по крайней мере, в первые несколько лет.

–  Не знаю, - сказал Ивар с упрямством, достойным лучшего применения.
– Мы могли бы получить помощь у Иттри скорее, может быть, совсем скоро. Из тех намеков, которые делал Эраннат… - Он выпрямился на своем сиденье.
– Почему бы не отправиться и не поговорить с ним прямо сейчас?

Яан смотрел в сторону. Яков сказал:

–  Боюсь, что в данный момент это нецелесообразно, Первенец.

–  Как знать? Где он? Яков стал суровее.

–  Вы сами беспокоитесь о том, что еще может пустить в ход враг. То, чего вы не знаете, вы не можете разгласить. Я должен просить вашего терпения в этом деле.

Внутри Ивара все дрогнуло, словно ветер подул между ребрами. Интересно, насколько ему удалось сымитировать согласие и покорность.

–  Хорошо.

–  Нам лучше отправиться назад, - сказал Яков.
– Близится ночь.

Яков развернулся сам и развернул аэрокар. В кабине стало темнее, так как буря усилилась. Ивару это помогло скрыть выражение лица. А внешний шум помог заглушить стук его сердца. Он медленно сказал:

–  Вы знаете, Яан, есть одна вещь, о которой, по-моему, вы никогда говорили. Как выглядит раса Карунфа?

–  Это не имеет значения, - ответил пророк.
– Они являются больше мозгом, чем телом. В действительности, их общность включает многочисленные различные виды. Подумайте о Дидо. В конце концов, все расы будут принадлежать одному виду.

–  Хм-м. Однако не могу удержаться от любопытства. Давайте изложим это так. Как выглядело тело, которое действительно лежало под сканнером?

–  Ну…

–  Давайте же. Может быть ваши орканцы так не привычны к образам, что не настаивают на описании. Уверяю вас, компаньон, другие аэнеанцы совершенно не такие. Они наверняка спросят. Почему бы не рассказать мне?

–  Ах-хм-ах, - что-то невнятно пробормотал Яан. Казалось, он немного смущен, словно сознание, наложенное поверх него, не очень хорошо работает на большом расстоянии от излучений подземного сосуда.
– Да. Он… мужчина… представитель двуполого теплокровного вида… не млекопитающее; потомок орнитоидов… во многом похож на людей, но красивый, намного более утонченный чем мы и похож на скульптуру. Тонкие черты, расположенные под острыми углами; голос звучит, как музыка. Нет.
– Яан прервался.
– Больше я ничего не могу сказать, и в конце концов, это не имеет значения.

–  Вы уже сказали достаточно много, - подытожил Ивар.

Все оставшееся время спутники молчали. Когда самолет двигался вниз к Арене, Первенец заговорил:

–  Пожалуй, я хотел бы побыть один и подумать.

Я привык к пространству и одиночеству, если мне следует принять важное решение. Не одолжите ли мне этот самолет. Я слетаю в спокойное место, приземлюсь, посмотрю на луны и звезды… Вернусь к

утру и дам вам знать, как обстоят у меня дела. Можно?

Ивар хорошо продумал и мысленно отрепетировал свою речь. Яков не возражал. Яан высказал движением плеча свое сочувствие.

–  Конечно, - сказал пророк.
– Да пусть пребудут с вами храбрость и мудрость, дорогой друг.

Когда они покинули машину, Ивар быстро поднялся и взял курс через надвигающуюся грозу, стремясь умчаться как можно быстрее и как можно дальше. Страх перед возможным преследованием наступал ему на пятки.

А в голове у него стучало:

"Они тоже подвержены ошибкам. Я застал их врасплох. Яан явно не был готов к тому, что я попробую его обмануть, несмотря на все его способности".

После захода солнца холодный ветер наполнил воздух вокруг гор мелким песком. Тусклый диск малой луны не давал света, звезд тоже не было видно. Не светились окна в деревнях и фермах, разбросанных по горам. Видимость ограничивалась несколькими метрами.

Посадка по приборам, решил Ивар, ему на руку. Он может приземлиться невидимым. При других обстоятельствах ему пришлось бы парковать машину за горной грядой или гротом в нескольких километрах от цели и прокрадываться дальше пешком. В действительности, у него был скудный выбор. Идти через пустыню без элементарного компаса, значит наверняка заблудиться. Но бродить около Арены - возбуждать подозрения часовых. Как ни крути, и то и другое плохо.

И, конечно, Ивар очень не хотел быть выслеженным, пойманным и с позором возвращенным в свои покои. Но страх прошел, волнение смыло голод и жажду и Ивар занялся подготовкой к длинному путешествию. Он надел плащ и спрыгнул на землю.

Ветер гудел и завывал, как потерянная душа. Он нес с собой зябкую дрожь и запах железа. На зубах скрипел песок. Ивар натянул ночную маску и направился вперед.

С минуту Ивар беспокоился, как бы не уйти в сторону от маршрута, несмотря на план местности.

Но затем он запнулся носком об осколок скалы, который упала с кучи, наваленной на новых раскопках. Перед ним был свободный проход по горе к туннелю, по которому его водил Яан.

Пока он стоял у входа, Ивар не включал фонарь, который взял из оборудования кара. Только после того, когда он вошел внутрь, Ивар включил фонарь, и нащупал люк.

Дверь, сделанная людьми скорее для защиты от непогоды, чем от охотников за реликвиями, была без замка и легко открылась. Закрыв ее за собой, Ивар остался стоять в полной тишине. Неподвижный, холодный мрак прерывался лишь тусклым лучом от фонаря. Ивару казалось, что он дышит слишком громко. Пальцы нервно нащупывали тяжелый нож, который Ивар носил с тех пор, как ушел из Винохума. Нож был его единственным оружием. Более серьезное оружие привлекло бы излишнее внимание, а Ивар не мог себе этого позволить.