День Медведя
Шрифт:
– Да, – сконфуженно втянул голову в плечи гвардеец. – Он ведь тогда с лестницы упал, помните? И сказал мне, что у него рука болит, и что он перо держать не может…
– И он попросил, чтобы вместо него клятву подписал ты?!
– Н-ну да… – виновато втянул голову в плечи Кондрат, и тут же вскинулся и принялся оправдываться:
– Ну, и что тут такого? Я же его имя вписал, как он попросил, не чье-нибудь!..
– Кондрат?.. – легкая рука легла ему на плечо, и солдат обернулся.
– Находка?..
– Кондрат, в магии ведь всё равно, чье имя написано. Важно, чьей рукой. А ты не знал
– Я?.. Да откуда?!..
– Так что же это получается, люди добрые?! – ошеломленно обвел веселым взором вставшую за их спинами нетерпеливым монолитом толпу Макар. – Что граф тут – не пришей кобыле хвост, а четвертым претендентом на корону всё это время наш Кондрат был?!
– Но он же только руку приложил, а заданий-то, как бароны, не выполнял! – протиснулся сквозь передний ряд Коротча.
К нему, пыхтя и работая локтями и коленками, присоединились Воробейник, Комяк, Медьведка и весь почтенный кабинет министров до человека.
– Вот, вопросов он, к примеру, не отгадывал, – попробовал возразить канцлеру Щеглик.
– На три вопроса ответил, второе место! – гордо сообщил всем окружающим Фома [123] .
Комяк задумался, вспоминая следующее задание:
– Кабана свинского не…
– А кто же еще его уложил, как не он? – хитро подмигнул Прохор.
– Развлечения…– неуверенно оглядел коллег Воробейник.
– Да если то, что мы сегодня на площади видели, не развлечение первый класс, я остатки помоста с чаем съем! – расхохотался Наум.
123
При его гулком, грохочущем басе в понятие «все окружающие» входила не только публика на площади, но и обитатели домов на соседних улицах.
– А дичи к пиру он не…
– А ты, начальник пирожков, глаза-то разуй: в ком мяса больше, в зайчишке завалящем, или в том борове? – накинулся на министра хлебобулочной промышленности Егор.
– Так что ж это получается?.. – растеряно оглядел улыбающуюся во все имеющиеся в наличии зубы аудиторию Иванушка. – Что Кондрат в состязаниях участвовал, и все условия выполнил?.. И он может?..
– Нет, не все, и нет, не может, молодые люди, – раздалось сзади авторитное контральто, и в круг вплыла роскошная соболья шляпа с чучелом тетерева на ней, а под шляпой, естественно – вдовствующая баронесса Жермон. – Не все. Я, конечно, ничего не имею против вашего юного победителя свиньи и укротителя медведей, но я вижу, к чему ваше высочество клонит, и хочу напомнить, что случается с теми, кто нарушает условия составленной вами так хитро клятвы.
– А каким таким условиям он, по-вашему, не соответствует? – уперла руки в боки царевна.
– Самому первому, ваше высочество, – снисходительно глянула на нее сверху вниз бабушка Удава. – В первой же фразе подписанной претендентами на престол клятвы вы заявили…
Матриарх извлекла из кармана сначала трубку, потом сумочку, и только за ней – сложенную в четверо бумагу.
– Цитирую, – звучно произнесла она, и все затихли, как тогда, на площади, при подписании присяги. Баронесса удовлетворенно кивнула и продолжила:
– «Я,
– Да какая разница… – возмущенно загомонили было гвардейцы, но баронесса сделала нетерпеливый жест и невозмутимо продолжила.
– Нет-нет, вы меня неправильно поняли, молодые люди. Повторюсь, что ничего против этого военного я не имею. По сравнению с белым кротом кто угодно будет хорошим правителем. Но я не хочу, чтобы такой обаятельный молодой человек оказался с нашим Бренделем в одной клетке. Или еще чего похуже.
– И что же теперь?.. На веселый еще пару минут назад круг опустилось неловкое молчание. Которое нарушил Иванушка.
– И что же теперь получается? – обвел он отчаянным взглядом собравшихся-выбравшихся из-под обломков дворян, министров и друзей. – Что у страны опять нет…
– Кондрат! Ваше царственное высочество! Иван! Ребята! Он очнулся!.. Он пришел в себя!.. Он его узнал, узнал, узнал!!!.. Он его помнит!!!.. Он всё рассказал!!!.. Он прочитал!!!.. – звонкий радостный крик октябришны разорвал натянутую тишину вокруг странной ситуации как старую оберточную бумагу.
– Кто?..
– Что?..
– Кого?..
– Кто узнал?..
– Кто вспомнил?..
– Что прочитал?..
Толпа поспешно откачнулась, сжалась, расступилась, чтбы не сказать, шарахнулась, и по образовавшемуся проходу со счастливой улыбкой на лице к озадаченному не по силам консилиуму по внутриполитическим вопросам проследовали Находка, Малахай, дед Голуб с ворохом свитков подмышкой, и толпой пострелят с такими же кипами в объятиях, а за ними…
За ними на задних лапах, слегка покачиваясь, будто пьяный, или больной, шел огромный, худой медведь с тусклой свалявшейся шерстью и поразительно живыми глазами. Гондыр. Человек-медведь. Истинный Хозяин Леса.
Бабушка Удава, выронив бумажку, проворно отпрыгнула на кучу досок, меньше часа назад еще бывшую помостом, за широкие спины гвардейцев, Иван сделал шаг вперед, Сенька – за ним, Кондрат протянул руки к Находке, но очутился в суматошных объятиях Малахая.
Дед с командой, не спуская на всякий случай глаз с лесного гостя, быстро перебежали к солдатам, и Кондрат с малолетним мишуком с одного бока и с рыжеволосой девушкой – с другого оказался лицом к лицу с гондыром.
Тот остановился перед человеком, опустился на четвереньки, наклонил тяжелую голову и вгляделся в его лицо. Потом вздохнул и отвел глаза, словно стыдясь.
– Прости гондыра, человек… – густым шершавым басом проговорил он и положил голову на землю, у ног солдата. – Обманул злой человек гондыра… а гондыр – глупый… поверил… а не почуял вовремя… сердце своё не послушал… душу свою не послушал… Прости, если сможешь… брат…
– Б-брат?.. – последнее слово почему-то поразило Кондрата больше всего. – Почему – брат?.. Кто брат?..
– Гондыр – медведь-человек. А Медведь – человек-медведь. Гондыр Медведя обидел… убить хотел… плохо это. Стыдно. Позор на весь род гондыров.