День мертвых
Шрифт:
– Но у тебя же не было больше сумки. Зачем тебя похищать?
– Сомневаюсь, что это из-за денег. По-моему, это все наш друг Куэльо.
– Ты так думаешь? В Мехико?
– Тут достаточно телефонного звонка. И это ведь Истапалапа – здесь похищения поставлены на поток. Нет, о случайности даже речи не идет. Все было спланировано. Возможно, за нами следили от самого аэропорта.
– Но почему тебя? Почему не меня?
– О, скорее всего, они просекли, что я – мозговой центр операции. Или силовой. – Он наградил друга ухмылкой. – Не переживай, Мардер. В следующий раз придут за тобой.
12
Следующим
– Пришлось заглянуть кое за чем, шеф, – сказал Скелли. – Стата составила список.
– И за чем? Не за тем же, что ты купил вчера?
Мардер перевел взгляд на грузовик. Четверо мужчин выгружали из кузова большие картонные коробки и на тележках подвозили к зияющему багажному отсеку «Кинг-эйра».
– Нет-нет, тот груз придет контейнером по морю. А тут просто кое-какая полезная электроника.
– Он купил вышку сотовой связи, – вставила Стата.
– И мобильники, целую кучу мобильников, – добавил Скелли. – Завалим ими наш поселок по самое не могу.
– Не понимаю, – сказал Мардер. – Разве ставить собственную вышку законно?
– Ну почти законно, ты же знаешь мексиканцев. Техническую часть тебе объяснит Стата. Бог мой, да это никак наша Лурдес?
– Да, – ответил Мардер, взглянув на девушку, что вышла из здания терминала. – Точнее, отныне ее полагается называть Ло. Благодаря сеньоре Эспиносе и моей кредитке она теперь экипирована по полной.
Розовый костюмчик «Боттега Венета», сандалии «Бланик» на высоком каблуке (в пересчете на вес – сто долларов за унцию), а также стрижка за четыреста долларов и целый вечер наставлений по части осанки, макияжа и прочих атрибутов телезвезды помогли Лурдес Альмонес преобразиться из хмурой провинциальной девчонки во вполне сносное подобие знаменитой сериальной актрисы. На взгляд Мардера, эффект был чисто поверхностным, и в груди его шевельнулся ужас Франкенштейна, взирающего на дело рук своих, однако девушка вся лучилась счастьем и, как истинная звезда, изливала его на всех, кто оказывался на ее орбите.
– Я влюбился, – проронил Скелли.
– Ей семнадцать, – напомнил Мардер.
– Вот и состаримся вместе, – сказал Скелли, с распростертыми объятьями направляясь к девушке.
Во время полета Мардер сидел рядом с дочерью, которую почти не видел со вчерашнего дня. Ни она, ни Скелли не явились к ужину, чтобы отметить триумф Лурдес на собеседовании у Марсиаля Хуры.
– Тебя не хватало вчера вечером, – сказал он. – Убежала куда-то со Скелли.
– Ага, сначала он долго расспрашивал меня насчет сотовых систем, а потом мы поехали к одному его знакомому…
– Сколько же у него знакомых, а? Хоть имя-то у знакомого имелось?
– Мистер Лопес. Ждал нас в подсобке на складе в Тепито, у них там полно всякой левой продукции.
– А зачем ты вообще его сопровождала? Я думал, поедешь вместе с нами на «Телевису».
– Я решила, что мои познания больше пригодятся Скелли, чем Лурдес. Как я поняла, Пепа уже обо всем позаботилась – насчет макияжа, стрижки, одежды и так
– На удивление прекрасно. Знаешь, он же крутой продюсер, большая шишка на мексиканском телевидении – сразу представляется жирный развратник с усами и сигарой, этакий Зеро Мостел [98] , но нет. Он похож на балетмейстера, вроде Баланчина [99] : черная рубашка, короткие волосы, худощавый, в толстых круглых очках. Кабинет у него самый обычный: большие видеомониторы, захламленный стол, диванчики, журнальный столик, ничего сверхъестественного. И вот мы – я, Пепа и девочка – заходим, здороваемся, обмениваемся любезностями, и он сразу же про нас забывает. Все внимание на Лурдес. Они начали обсуждать сериалы. Хура принялся ее расспрашивать: что ей нравится, что не нравится, актеры, сюжеты… Меня поразило, как связно она может говорить о том, что любит. Обычно из нее и слова не вытянешь.
98
Зеро Мостел (1915–1977) – американский характерный актер, отличавшийся плотным телосложением.
99
Джордж Баланчин (1904–1983) – выдающийся американский хореограф русско-грузинского происхождения.
– Знаю парней, у которых так же с видеоиграми. Жалкое зрелище, вообще-то.
– Разве? Ну не знаю. Массовая культура не так уж проста. Для миллиардов людей все это как религия – может, даже в буквальном смысле. Вряд ли случайность, что почти все мыльные оперы снимаются в католических странах. В общем, дальше мы прошли в студию на кинопробы: Хура задает ситуацию и несколько фраз, Лурдес должна импровизировать. Это было изумительно. Она полностью вживалась в классические типажи – отвергнутая любовница, непокорная дочь. Я такого в жизни не видел. Пепа просто обомлела.
– Это почему?
– Потому что расписывала мне, как девчонкой-indio вроде Лурдес станут пользоваться, как все делается через постель, а достойных ролей у нее не будет, только служанки и горничные. Но Хура, по-видимому, движется в новом направлении: у него есть желание сделать настоящих звезд из нескольких актеров-indio. Он полагает, что рынок уже созрел для этого. Сначала девочки, естественно.
– Естественно. Что ж, это все не мое, но я рада за нее. Теперь она подпишет контракт?
– Вроде бы он хочет, чтобы Лурдес походила в специальную школу для молодых актеров в Дефе. Но по-моему, у него и тени сомнения не было, что после окончания учебы она получит роль. Полагаю, у нее все сложится. Ты же ее видела – расцвела, словно роза. Я очень доволен.
Стата промолчала, и Мардеру подумалось, что футболки футболками, а его дочери может быть неприятно внимание, которое он уделяет хорошенькой посторонней девчонке.
– Жаль, что тебя не было, – добавил он.
– Ну, как я уже сказала, это не мое. И вообще, мне нравится общаться со Скелли. Он веселый.