День между пятницей и воскресеньем
Шрифт:
— Что случилось? — спросил Леонид.
— Он сказал, чтобы я не смел там появляться. Что он меня убьет. Что она плачет.
— Но ты же можешь ему перезвонить и все объяснить. Что за дикость — не сметь появляться. Тебя и так чуть не убили! Ну-ка, перезвони этому мальчишке!
— Нет. — Николай покачал головой. — Не могу. Он так со мной говорил… В общем, не могу.
— Тогда я позвоню!
— Не надо!
— Дай мне телефон!
— Не надо, я же тебе сказал!
— Дай сюда! — Леонид рывком забрал у него телефон и набрал последний номер. Абонент
— Он меня заблокировал, — сказал Николай, глядя перед собой. — Он сказал, что заблокирует. И проклянет.
— Я сейчас сам всех прокляну! — взорвался вдруг Леонид. — Да что это за мексиканские страсти и каменный век, честное слово! Ну-ка, поехали!
Они довольно быстро добрались до дома Николая, и Леонид сам поднялся наверх, но тут же перезвонил другу — в квартире никого не было. Николай попросил консьержа, Василия Дмитриевича, сразу набрать ему, если Тамара или дети появятся, и нажал кнопку лифта. Он зашел в квартиру, и ему стало нехорошо. Он опустился на диванчик в прихожей, ухватился за дверной косяк и тяжело дышал.
— Коля, я тебя умоляю, соберись! — крикнул Леонид из кабинета. — Сейчас, честное слово, совсем не тот момент, чтобы взять и помереть! Сначала мы всем покажем! Мы всем им покажем! Они узнают, они еще узнают… Да, мы старые, но мы не дураки и не слабаки. И не пустое место! И не надо недооценивать старых львов на тропе войны. Где твой ноутбук?
— Был на столе, — отозвался он.
— На столе ничего нет.
Он поднялся и зашел в кабинет — из ящиков письменного стола все было выворочено, компьютер исчез.
— Вот суки, — сказал Леонид. — Давай код сейфа.
Паспорт оказался на месте. Они решили, что поедут на работу к Николаю, там у него был еще один ноутбук и вся важная информация хранилась на жестких дисках у его заместителей. С нового телефона он забронировал билет до Антальи. Он все равно решил лететь к Фериде, ему было плевать на опасности, которые сулила эта поездка. Ближайший рейс, на который еще оставались места, был завтра днем. Карточка, завалившаяся в карман брюк, как ни странно, сработала.
— Ты будешь собирать вещи? — спросил Леонид.
— Какие?
— Коля, дорогой, ты же собрался улетать, тебе там нужны будут какие-то вещи?
— Нет. — Он помотал головой. — У меня еще не разобранный чемодан с нашего с тобой так называемого отпуска. Вон стоит. Его и возьму. А для ноутбука и бумаг… Вот. — Он вытащил из шкафа старый потертый рыжий портфель, прошел в комнату, сунул в портфель пару рубашек, носки, огляделся по сторонам и вдруг понял, что тут нет ничего такого, по-настоящему ценного для него, какой-то особенной вещи, фотографии, чего-то такого, без чего он не мог бы обойтись. Он развернулся и, не оглядываясь, вышел из комнаты.
— Где документы на собственность? — спросил Леонид.
— Кабинет, темный шкаф, нижний ящик. Ключ на верхней полке под коробкой.
— Ох, конспиратор. Хотя, смотри-ка, сюда не залезли. Бумаги нашел, отлично.
— Я готов, Лень, поехали. Я правда не могу тут больше оставаться.
Леонид
Он вернулся, когда было уже совсем поздно. На кухне внизу сидела только Вера.
— Все спят, — сказала она. — Ваш друг тоже. Я что-то очень за него беспокоюсь. Налить вам чаю?
— С ним все будет в порядке, спасибо, Верочка. Я как раз хотел с тобой поговорить.
— О нем?
— Нет, о себе. И о вас.
Он опустился на стул, положил на стол какие-то бумаги, телефон, ключи.
— Вера, я сегодня занимался Колиными делами и заодно кое-что оформил. Вот тут. Это дарственная. На все мое имущество. Я хочу переписать все на вас. На вашу семью.
— И речи быть не может! — Вера даже подскочила на стуле.
— Не шуми, ты всех разбудишь.
— Я не хочу ничего слушать. Ни в коем случае! Нам ничего не нужно.
— Мне нужно, Верочка. Вот. Это карточка — доступ к моему счету. А вот тут бумаги на дачу и на квартиру. У меня неплохие накопления.
— Леонид Сергеевич! Это все совершенно неправильно, это все должно принадлежать вашей семье.
— У меня нет семьи. То есть не было до этого времени. Но теперь все изменилось. Теперь вы — главные люди в моей жизни. И если бы не одна чудовищная нелепость пятьдесят лет назад, вы были бы моими детьми и моей семьей. Но вы ведь и так моя семья? Я ведь могу так думать? У меня на самом деле нет никого ближе нее, ближе Лидочки и всех вас…
Утром на следующий день он должен был отвезти Николая в аэропорт, но Лидочка, накануне оставшаяся без Лени на целый день, ужасно раскапризничалась и наотрез отказалась его отпускать.
— Ничего страшного, — сказал Дима. — У меня все равно выходной. Вы оставайтесь, а я отвезу Николая Ивановича.
— Спасибо вам, — благодарно кивнул тот.
— Хорошо, — согласился Леонид. — Но сначала мы на пять минут заедем к нотариусу.
— Я не хочу никаких доверенностей, я не хочу, чтобы ты с ними связывался! Ты не понимаешь, Леня, ты до сих пор не понял, насколько эти люди опасны. И на что они способны.
— Я как раз очень хорошо это понимаю, а ты пока проверь свои счета.
— Что?
— Проверь свои деньги. Потому что мне кажется, что ты тоже до сих пор не понял, что, если я не вмешаюсь, они никогда от тебя не отстанут! Пока не выжмут все до капли! И не выбросят подыхать где-нибудь в старом хлеву.
— Леня, ну хватит. Все и так в порядке. Я же сбежал, с Геной и Женькой ты говорил. Акцию ты не отдашь. Просто береги себя, и компанию мы отстоим. Может быть.
— Просто проверь счета. Мне нужно знать, что с ними. Кстати, рабочие счета твои заблокированы. По дороге в аэропорт позвонишь Геннадию по видео, а пока подпиши вот эти бумаги. Вот тут и вот тут.