День Победы. Гексалогия
Шрифт:
— Амир, этот автобус, — произнес сидевший на заднем сидении боевик по имени Шамиль. — Нам сказали, русские могут передвигаться на грузовике или автобусе. Может, стоит его проверить? На пост мы все равно успеем!
Исмаилов задумался, но не надолго. Если Аллах будет на их стороне, в автобусе и впрямь можно найти что-то интересное, им хорошо заплатят за это, станут уважать еще больше. Ну а если там просто местные, что ж, задержаться на двадцать минут в дороге они могли по любой причине, американцы могут и потерпеть.
— Разворачивай, Али, — приказал Исмаилов своему водителю, и, вытащив рацию
«Хаммер», взревев мощным дизелем, лихо развернулся, пересекая разделительную полосу. Кативший по встречке грузовик едва не слетел в кювет, пытаясь уклониться от столкновения, но чеченцы даже не заметили этого. Вереница внедорожников помчалась вслед за тихоходным автобусом.
— Жми, Али! — крикнул охваченный азартом охотника Турпал Исмаилов, увидев вдалеке, у самого горизонта, грязную корму ЛИАЗа.
Водитель автобуса, полжизни гонявший по этой трассе, возивший колхозников и становившихся с каждым годом все менее многочисленными дачников, понял, что вместе с возникшими в зеркале заднего вида пятнистыми внедорожниками у него появились неприятности. Он попытался сделать вид, что ничего не понимает, когда один «Хаммер» занял место позади автобуса, второй пристроился к левому борту, пугая одним своим видом пассажиров, а еще одна машина вырвалась вперед.
— Стой, — Исмаилов, высунувшись из окна, махнул рукой. — Тормози!
ЛИАЗ ехал с предельной для его изношенного движка и трансмиссии скоростью, но американские внедорожники легко держались рядом, а при необходимости могли и обогнать автобус. Поняв, что просто так добычу не остановить, чеченец достал автомат, дав очередь перед автобусом.
— Стой, Шакал! Стоять!!!
Громоздкий ЛИАЗ, притертый «Хаммерами» боевиков к обочине, вильнул влево-вправо, словно пытаясь растолкать машины чеченцев, но еще одна очередь, выбившая искры из асфальта на пути автобуса, заставила водителя ударить по тормозам.
— На выход, — приказала Турпал Исмаилов, первым выскакивая из «Хамви» с АКМ наперевес. — Выгоняйте этих паршивых свиней!
Боевики, окружив автобус, взяли на прицел все окна и двери, а сам командир, ворвавшись в салон, повелительно взмахнул автоматом, рыкнув:
— Все вон! Выходите по одному!
— Эй, что за дела, — раздался злой и явно не трезвый голос откуда-то сзади. — Вы че творите, чурки?!
Плечистый парень в драном камуфляже, из-под которого была видна полосатая тельняшка, поднялся с сиденья, двинувшись по узкому проходу прямо на Исмаилова. Чеченец направил на него АКМ, но пассажир, нетвердо стоявший на ногах, как будто не видел оружие.
— Совсем оборзели, — дыхнул он перегаром в лицо Турпалу. — Козлы черножопые!
— Шакал!!!
Исмаилов, не меняя хватку на оружии, удирал русского прикладом в живот, и тот, захрипев, согнулся, опускаясь на корточки. Турпал пнул его в бедро, угодив носком тяжелого ботинка точно в кость. Парень в камуфляже завыл от боли, заваливаясь на бок.
— Эй, вытащите эту падаль, — приказал Исмаилов сидевшим ближе всего к нему мужикам. — Живее, свиньи!
Стонавшего от боли громилу в камуфляже выволокли из автобуса, а за ним начали выходить и остальные пассажиры, человек двадцать всего. Турпал Исмаилов понял, что тех,
— Ах, какая хорошенькая! — один из боевиков ухватил женщину за подбородок, разглядывая милое личико.
— Эй, не трогай ее, — угрюмо пробасил невысокий широкоплечий бородач. Если бы Турпал Исмаилов читал сказки, он сравнил бы этого мужика с гномом, но чеченский полевой командир книг не читал, только Коран, да и то все реже с каждым годом. — Отпусти!
Сжав кулаки, он шагнул к боевику, плечом оттеснив в сторону испуганную женщину, пытавшуюся собой заслонить своих дочек.
— Назад, свинья, — рыкнул боевик, вскидывая «калашников». — Закрой пасть!
Бородач застыл, гневно вращая глазами. Он был готов с голыми руками выйти и против автомата, но что-то заставило его остаться на месте.
— Вот так, — усмехнулся чеченец, увидев, как гнев в глазах его противника сменился робостью. — Все вы шакалы!
Исмаилов выделил из толпы только двух человек, представлявших какой-то интерес. Крепкие парни лет двадцати пяти, коротко стриженые, подтянутые, со сбитыми костяшками пальцев на обеих руках, что было достаточно характерным признаком. Одеты в гражданское платье, но когда у одного из них джинсовая куртка, просто наброшенная на плечи, свалилась, чеченец увидел на правой руке синюю наколку «ВДВ», а еще «Грозный» и какие-то цифры, наверняка, годы службы.
— Ты — солдат? — Исмаилов ткнул пальцев в грудь парню. — Десантник? Чечня, да? Убивал моих братьев, шакал?!
— Было дело, — чуть дрогнувшим, но не от страха, а от внутреннего напряжения голосом произнес русский. — Загасил парочку козлов. Очень вы, черножопые, мне не нравитесь, особенно, когда борзеете сильно!
— Тварь!
Исмаилов, как прежде, ударил русского прикладом в живот, вернее, попытался это сделать. Его противник утек в сторону, уходя с линии удара, а затем сам попытался достаться чеченца носком ботинка, зацепив ребра. И в тот же миг очнулся избитый в автобусе парень. Все боевики отвлеклись на поединок своего вожака и русского десантника, и крепыш в камуфляже, поднявшись на ноги, сзади набросился на одного из чеченцев.
Навалившись на свою жертву всей массой, поймав в захват шею, парень в камуфляже вырвал из рук боевика автомат. Он даже успел передернуть затвор, но на спуск нажать уже не успел. Протрещала короткая очередь, и русский, получивший в упор не меньше десятка пуль из АКМС, отлетел назад, выпуская из рук оружие. А расстрелявший его чеченец подскочил к агонизирующему телу, и, наступив почти уже мертвому противнику на грудь, выпустил в того остатки магазина.
— Бегите, — крикнул сошедшийся в рукопашной с Исмаиловым десантник. — Бегите к лесу!