День Победы. Гексалогия
Шрифт:
Полковник Колин Руперт ничего не сказал в ответ — отчасти потому, что было лень тратить силы даже на такую мелочь, а отчасти — потому что маявшемуся от скуки экипажу нужно было хоть как-то развлечься, так что пусть треплются, если это не мешает делу. Тем более, полковник был во многом согласен со своим вторым пилотом, ведь тогда, над водами Баренцева моря, они оба уже успели попрощаться с жизнью, падая в море на поврежденной машине, с трудом удержав тогда в воздухе расстрелянный в упор русским перехватчиком «Стратофортресс» и таки дотянув до Норвегии, где не приземлились — рухнули на первую попавшуюся полосу. За несколько минут шесть человек, шесть летчиков, постарели на несколько лет, но им еще повезло — чертов русский «Фоксхаунд» за несколько мгновений свалил три В-52Н, и не все члены экипажей атакованных машин смогли воспользоваться
— «Предейторы» ведут разведку, управляясь с земли по радио, — развивал мысль вошедший во вкус Митчелл. — И не только разведку — они могут сразу же атаковать обнаруженную цель ракетами «Хеллфайр», а если с земли ответят огнем, операторы ничем не рискуют. Ведь то же можно сделать и с нашими «динозаврами». Наверное, опять экономят! Проще послать в пекло простых американских парней, чем потратить несколько миллионов на то, чтобы создать хренов компьютер, и путь он воюет, сколько угодно!
Колин Руперт снова промолчал. Всегда считалось, что экипажи стратегических бомбардировщиков рисковали намного меньше других пилотов — истребителей и штурмовиков, выходивших в атаку на цели, видимые невооруженным глазом. Вся работа «Стратофортрессов» заключалась в том, чтобы выйти на рубеж пуска, отстоящий от цели на добрую тысячу миль, избавиться от своих ракет и спокойно вернуться домой. И в тот майский день все должно было быть именно так — но русские перехватчики, появившись тогда, когда их никто не ждал, заставили вспомнить, что на войне можно и умереть.
За тот бой им объявили благодарность, всем, кто выжил, кто добрался до земли целиком, а не по частям. Благодарность и недолгий отпуск — вот и все, что они получили. А потом снова пришлось возвращаться на войну. И командир Девяносто второго бомбардировочного авиакрыла, вдохновляя остальных пилотов, совершал вылеты едва ли не чаще, чем любой другой его экипаж.
Тяжелый бомбардировщик В-52Н «Стратофортресс» оказался самолетом, намного более универсальным, чем новейшие многофункциональные истребители вроде «Раптора» или «Страйк Игла». Именно стратегические «Боинги» начали операцию «Доблестный удар», выпустив из-за горизонта такую тучу ракет AGM-86C по позициям русских, что вражеская система противовоздушной обороны захлебнулась. Это уже потом в пробитые бреши ворвался поток палубных «Супер Хорнитов», добивая ошеломленных русских, а начали все именно пилоты «Стратофортрессов», да еще подводники, посылавшие вдогон свои «Томагавки». Это они обеспечили успех воздушного наступления, добыв победу в бою.
Тогда им сказали, что все, закончилось, что они — герои и просто молодцы, что мир счастливо избежал ядерной войны. Полковник Руперт был готов в это поверить, ведь он сам видел понуро бредущих русских солдат, целые колонны русских, обезоруженных, сопровождаемых чисто символически конвоем. Но это было только начало. Многие враги сдались в плен, сложил оружие, но были другие, те, кто ушел в леса, и теперь наносил стремительные, внезапные и точные удары. И снова гибли американцы, а это означало, что вновь нашлась работа и для крылатых «ветеранов» В-52Н.
Враг поменялся — вместо армии, вооруженной всеми видами оружия, имеющей четкую структуру, центры управления, по которым так хорошо наносить удары крылатыми ракетами, пришли классические партизаны, летучие отряды, не имеющие даже какой-то постоянной базы. А потому изменилось и оружие, и сейчас в грузоотсеке, на многозамковых бомбодержателях вместо «умных» ракет были подвешены свободнопадающие бомбы «Марк-82» калибром пятьсот фунтов, всего двадцать четыре штуки — намного меньше, чем мог поднять в небо огромный мощный «Стратофортресс». Простое, грубое, даже примитивное оружие — но способное стать смертоносно опасным в сочетании с бортовой прицельно-бомбардировочной системой IВМ-«Рейтеон» ASQ-38, дополненной обзорно-навигационной системой AN/ASQ-151. Последняя, включавшая низкоуровневую телевизионную камеру и тепловизор, позволяла вести поиск целей автономно и в любое время суток. Но «Стратофортресс» был не одинок — в тесной связке с ним действовали беспилотные разведчики RQ-1A «Предейтор» и более мощные RQ-4A «Глобал Хок», и даже спутники типа «Ки Хоул-11», а потому лишенные каких-либо систем наведения бомбы — такими же когда-то стирали в пыль немецкие и японские города — ложились с поистине убийственной точностью. В прочем, использовать свое оружие экипажу полковника Руперта пока так и не довелось. А потому приходилось,
«Стратофортресс» неожиданно оказался более приспособленным для миссий COIN, чем даже специально созданный для борьбы еще со вьетконговскими повстанцами АС-130, «летающая канонерка». «Милитаризованному» транспортнику «Геркулес» требовалось опуститься на малую высоту, чтобы вести точный огонь из бортового оружия — стапятимиллиметровой гаубицы, автоматических пушек и пулеметов «Миниган». Опуститься — и подставиться под ответный огонь с земли, под ракеты ПЗРК.
Экипаж «канонерки» вынужден вести бой со своим противником на равных, заведомо дав находящемуся на земле врагу шанс на победу. Совсем другое дело «Боинг», сбрасывающий бомбы из-за облаков но с потрясающей точностью — максимальный эффект при почти полном отсутствии риска. В прочем, кое-кому из экипажа В-52 даже этого уже было недостаточно:
— Вот, например, «Рипер» может находиться в воздухе двое суток, ему не нужна дозаправка, которая может угробить экипаж и без помощи противника, — продолжал развивать идею капитан Митчелл, приободренный тем, что его товарищи по оружие молчали, но вроде бы с одобрением. — Экипаж не совершит ошибку из-за усталости, потому что пилоты запросто могут отдохнуть, попить пивка, отлить, а не терпеть и мучаться в ожидании посадки, просто менять друг друга хоть каждый час.
Четыре человека, офицеры Стратегического воздушного командования ВВС США, по долгу службы не склонные к пустой болтовне, откровенно скучали, и потому без возражений слушали рассуждения своего пятого товарища. Вообще-то в экипаж стратегического «Боинга» по штату входило шесть человек, но — вот она, печать времени, новые обстоятельства, изменившие очень многое из того, что казалось привычным, незыблемым — вылеты давно уже совершались в «облегченном составе». Операторы систем радиоэлектронной борьбы давно уже прохлаждались на земле, или поменяли квалификацию, научившись чему-то более полезному, ведь новый враг не имел ни дальнобойных ракет «земля-воздух», ни истребителей-перехватчиков, от которых бы нужно было отгораживаться, кутаясь в «одеяло» электромагнитных помех, слепящих головки наведения и радары.
Противник, скользивший бесплотными тенями в сумраке бескрайнего леса, вообще не имел тяжело оружия, но то, что было, использовал с максимальной эффективностью. Враг мог появиться где угодно и когда угодно, атаковав внезапно, и столь же внезапно исчезая, растворяясь в вековой чаще. И потому в небе над тайгой, так высоко, что на земле едва был слышен гул могучих турбин, кружили гиганты «Стартофортресс». Тяжелые бомбардировщики, дозаправляясь прямо в полете, могли оставаться в воздухе сутки и даже больше, пока не уставал экипаж, а при скорости в тысячу километров в час, на самой границе звукового барьера, «бомбовозы» могли оказаться в нужной точке своего района ответственности за считанные минуты, обрушив на головы русских смертоносный град. Неуязвимый для легкого вооружения русских партизан, В-52 кружил и кружил над землей ангелом возмездия, терпеливо выжидавшим, пока в прицеле появится враг.
— Громила-один, это Альфа-шесть, прием! — Голос наземного координатора полетов вырвал командира экипажа из блаженного расслабления, напомнив в одно мгновение, что все они пока еще находятся на войне. — Прием, как слышите меня?
— Я Громила-один, на связи!
Колин Руперт подобрался, напрягся, сбрасывая с себя сонную одурь, и остальные члены экипажа уже были готовы действовать.
— В квадрате Браво-семь обнаружен противник.
— Это на самой границе зоны ответственности, — заметил штурман, колдовавший над приборной панелью бортовой навигационной системы. — Если немного ошибемся, отбомбимся по русской территории, будут проблемы!
«Стратофортесс», могучая стальная птица, не был волен выбирать, куда лететь. Бомбардировщик упорно держался одного района, полосы шириной сто миль, осью которой была ниточка строящегося нефтепровода. Невидимую черту, проведенную политиками, вечно ставящими палки в колеса людям в погонах, пересекать было запрещено, тем более было запрещено применять оружие за пределами разрешенной зоны, и командиру экипажа это было хорошо известно. Армия США не оккупировала Россию — она просто охраняла американских граждан, находящихся на русской территории, а, значит, там, где не было американцев, нечего было делать и американским солдатам, в том числе, и пилотам полковника Руперта.