День Победы. Гексалогия
Шрифт:
— Не верю, что мы вернулись на Сахалин!
— Да уж, — кивнул услышавший слова комфлота Жохов, перехвативший его взгляд. — Отличная позиция. Если бы японцы укрепились там, наш флот навсегда остался бы заперт во Владивостоке. Их береговые ракетные комплексы топили бы все, что войдет в пролив. Японцы бы тогда стали полновластными хозяевами и в Охотском море, без труда подави сопротивление на Камчатке и Курилах. Это было настоящее безумие — штурмовать Сахалин в условиях абсолютного господства противника!
— Но мы это сделали! Теперь Сахалин стал для нас «непотопляемым авианосцем», надежно запирающим подступы к Владивостоку. Но это был только первый шаг, капитан, и скоро мы двинемся дальше, чтобы окончательно очистить нашу землю от чужаков. И вашему
— Есть, товарищ контр-адмирал! — Жохов обернулся к рулевому: — Машинное, самый полный вперед!
В трюмах «Безбоязненного» загудели котлы, разогревая пар до колоссальных температур. Турбозубчатые агрегаты, отлаженные мастерами Амурского завода, принялись вращать гребные винты с утроенной силой. Корабль полным водоизмещением почти восемь тысяч тонн быстро набирал ход, легко разогнавшись до тридцати двух узлов. Довольный Жохов, улыбнувшись, гордо произнес, обращаясь к не менее счастливому командующему флотом:
— Так мы до Камчатки в миг долетим, что курьерский поезд! И весь японский флот перетопим, если сунется какая узкоглазая сволочь!
— Ваши машинисты свое дело знают!
— Не они одни, — кивнул капитан второго ранга. — Команда находится на борту «Безбоязненного» с первых дней начала ремонтных работ. Изучили каждый закоулок, проверили каждую заклепку. Да и отбирали лучших, благо, теперь у нас обученных матросов куда больше, чем способных выйти в море кораблей.
— Нам, капитан, в пору спасибо сказать «народным избранникам», в былые годы укравшим все, что предназначалось для содержания флота. Не будь ваш корабль, да и другие, что достраиваются сейчас и здесь, и на Севере, и на Балтике, числящимся в ремонте, на него янки не пожалели бы пару «Томагавков», и лежал бы он сейчас на дне, превратившись в братскую могилу.
— Ничего, такое впредь не повторится! Не позволим!
Продолжая двигаться полным ходом, «Безбоязненный» шел на юг по Татарскому проливу, надежно защищенный от любых угроз. Дальнобойные ракеты зенитных комплексов С-300 создавали над узкой водной полосой невидимый купол, проникнуть под который не под силу было никому, разве что японцы бросят в атаку против одиночного корабля всю свою авиацию разом, но в это ни командующий флотом, ни капитан корабля не верили. В прочем, антенны РЛС на мачтах «Безбоязненного» продолжали мерно вращаться, посылая импульсы к горизонту, а расчеты зенитных комплексов находились в боевой готовности. Точно так же не расслаблялись и акустики, пытаясь первым обнаружить прокравшуюся в мелководный пролив японскую субмарину, затаившуюся где-нибудь под поверхностью.
Возвращавшийся в строй эсминец, ставший тотчас самым мощным боевым кораблем, прикрывали и силы береговой обороны. Об этом напоминал гул турбин, обрушивавшийся с неба, прокатываясь от горизонта до горизонта. Время от времени барражировавшие над Сахалином самолеты можно было увидеть невооруженным взглядом. Пара Су-27 прошла на малой высоте над эсминцем, покачав крыльями в приветствии. В след им матросы, находившиеся на палубе, принялись размахивать бескозырками, радуясь, точно дети. А истребители, промчавшись вдоль борта и демонстрируя морякам подвешенные по плоскости ракеты «воздух-воздух», сделали горку, исчезая за облаками.
Плавание походило спокойно, несмотря на постоянное ожидание неприятностей. Боевая готовность на борту «Безбоязненного» сохранялась, держа в напряжении весь экипаж, но сменявшие друг друга пары перехватчиков, кружившие в поднебесье, вселяли в людей уверенность в благополучном исходе. Эскадренный миноносец спешил во Владивосток, туда, где под надежной защитой зенитных ракет и эскадрилий истребителей собрались остатки Тихоокеанского флота России. Самому адмиралу Лямину стало бы намного спокойнее, когда корабль бросит якорь в надежной гавани. Но он понимал, что этот переход — тоже испытания для людей и техники, и только радовался, когда капитан корабля объявлял учебные тревоги, заставляя своих моряков отрабатывать борьбу
Луч радиолокационной станции МР-750 «Фрегат», протянувшийся к горизонту, наткнулся на какое-то препятствие по курсу, и в помещении ГКП раздался искаженный динамиком голос радиометриста:
— Надводная цель! Пеленг двести, дальность сорок два!
Контр-адмирал Лямин сжал кулаки, будто готовясь к драке, а Жохов, в миг подобравшись, скомандовал:
— Главный ракетный комплекс к бою!
РЛС целеуказания «Монолит», обтекатель которой возвышался над надстройкой, «подсветила» цель, находившуюся у самой кромки радиогоризонта. Ее координаты автоматически были введены в головки наведения ракет «Оникс», готовых вырваться из шахт пусковой установки в дыму и пламени, но в этот момент радист «Безупречного» принял радиограмму, доложив:
— Нас приветствует малый противолодочный корабль «Метель». Просят не целиться в них!
— Отбой тревоге, — скомандовал, усмехнувшись Жохов.
Расстояние между двумя кораблями быстро сокращалось. Через несколько минут Лямин в бинокль отчетливо рассмотрел знакомый силуэт противолодочного корабля проекта 1124М, идущего встречным курсом, а еще чуть позже смог увидеть его и без оптики. Из-под форштевня корабля типа «Альбатрос» вытянулись пенные «усы», а за кормой оставалась широкая полоса кильватерного следа. На носу МПК собралось с десяток моряков, махавших руками, приветствуя величаво выходивший из тесноты пролива на просторы Японского моря эскадренный миноносец.
— Они за нами присмотрят, — хмыкнул Лямин. — Чтобы никто не обидел!
Развернувшись на полном ходу, «Альбатрос», казавшийся крохотным в сравнении с эсминцем, встал по левому борт «Безбоязненного», легко поддерживая равную с ним скорость. Оба корабля изменили курс, смещаясь к западу, ближе к родным берегам. Водное пространство, разделившее Россию и Японию, было непривычно пустым, на экранах радаров лишь изредка возникали отметки надводных и воздушных целей.
Истребители и той и другой стороны постоянно патрулировали в воздухе, ловя друг друга в прицелы и благоразумно держась ближе к берегу. С земли за ними бдительно следили расчеты укрытых в прибрежных сопках ЗРК. Ракеты русских С-300П и японских «Пэтриотов» уставились в небо стальным частоколом, и пока еще не находились пилоты, решавшиеся на себе проверить, так ли высоки их ТТХ, как было написано в рекламных проспектах разработчиков. Но и того, кто решил бы подойти к чужим берегам по воде, тоже ждало немало неприятных сюрпризов. Береговые ракетные комплексы «Редут» были готовы обрушить на любого противника, оказавшегося в зоне поражения, град тяжелых сверхзвуковых ракет П-35, превращая японские эсминцы и фрегаты в груду пылающего металлолома, и шкиперы Страны восходящего солнца, не забывавшие об этой угрозе, осмотрительно держались в пределах своих территориальных вод, не рискуя напрасно. Ну а русским морякам пугать противника было нечем кроме ржавчины на бортах пары малых ракетных кораблей, не без труда державшихся на плаву, и потому вопрос о рейде к чужим берегам снимался сам собой.
Появление «Безбоязненного» в Японском море не стало неожиданностью, более того, в штабе Сил самообороны его ждали с нетерпением. Через объективы сверхмощных камер американских разведывательных спутников КН-11, регулярно пролетавших с первой космической скоростью над Комсомольском-на-Амуре, офицеры ВМС Японии очень внимательно следили за ходом ремонта эсминца, плавно перетекшего в модернизацию, и просчитали момент выхода в море с точностью до нескольких часов.
Когда корабли российского ВМФ покинули Татарский пролив, они почти тотчас были обнаружены с борта тяжелого самолета дальнего радиолокационного обнаружения Е-767, кружившего у западного берега Хоккайдо в сопровождении двух звеньев истребителей. Бортовая РЛС AN/APY-2 японского «летающего радара» осветила цели, и оператор, увидев отметки на цветном широкоформатном мониторе, сообщил старшему офицеру: