День Победы. Гексалогия

Завадский Андрей Сергеевич

Через несколько минут размеренная, текущая в полном соответствии с духом и буквой устава жизнь на много численных военных авиабазах острова Хонсю, сменилась лихорадочной суетой. Раздвинулись створки ангаров, и вокруг извлеченных из-под бетона истребителей забегали техники, а пилоты поспешили занять места за штурвалами, готовясь поднять могучих стальных птиц в подернутое облаками небо. Они ожидали приказа на взлет, готовые, если это будет нужно для блага своей страны, принять смерть в небе, но опасность грозила этим, без сомнения, храбрым и преданным людям, большинству из которых еще не исполнилось и тридцати лет, не с воздуха, а из морских глубин.

Подводная лодка Б-494 «Усть-Большерецк»

проекта 877 кралась вдоль западного побережья острова Хонсю на глубине сорока метров. Все выдвижные устройства, в том числе и труба РДП, питавшая атмосферным кислородом дизель-генераторы, были убраны в ограждение рубки. Субмарина шла под аккумуляторами трехузловым ходом, экономя заряд батарей. Всплыть для их подзарядки здесь, в зоне действия японских кораблей и патрульной авиации, было равносильно самоубийству, но не менее самоубийственным казался и сам поход к вражеским берегам. Полторы тысячи миль, пройденных в обстановке полнейшей скрытности, в зоне действия флотов Китая и обоих Корей, даром, что коммунисты-северяне имели в строю несколько ракетных катеров да пару лоханок покрупнее, гордо именуемых корветами. А у японских берегов, и бывших конечной целью перехода рыскали эсминцы и фрегаты, капитаны которых, напуганные недавним отчаянным рейдом «Новосибирска», были готовы палить по каждой тени. Малейшая ошибка, вызванная усталостью и колоссальным напряжением натянутых до состояния гитарной струны нервов любого члена экипажа, могла стоить жизней тех пятидесяти семи храбрецов, кто находился на борту субмарины, тайно проникшей в самое сердце владений врага.

«Усть-Болшерецк» не был одинок в смертельно опасных водах, омывавших берега Японских островов. Где-то рядом притаилась в боевой готовности однотипная субмарина Б-445 «Святитель Николай Чудотворец». А севернее, близ Хокайдо, затаилась в толще воды, неслышно подбираясь к чужим берегам, Б-349, третья оставшаяся в строю «Варшавянка» Сто восемьдесят второй бригады подводных лодок, сменившей базы на Камчатке на безопасную и гостеприимную гавань Владивостока.

Командир «Усть-Большерецка» мог только гадать о судьбе своих товарищей с других субмарин. Возможно, они уже покоились на дне, пораженные японскими торпедами или напоровшиеся на заграждения противолодочных мин. Возможно, на поверхности уже начиналась охота и за его «Варшавянкой». Несколько суток моряки провели в полнейшей изоляции от внешнего мира, с трудом представляя, что происходит вокруг. Субмарина держалась указанного района в готовности действовать, пока удачливо избегая обнаружения противолодочными силами противника. Но все рано или поздно заканчивается, в том числе и затянувшееся ожидание в безмолвии глубины.

Самолет-ретранслятор Ту-142МР, кружа над территориальными водами России вблизи Находки, под надежной защитой истребителей и зенитных ракет, передал в эфир короткую радиограмму на сверхдлинных волнах, способных проникать на десятки метров сквозь толщу воды. Код, принятый радистом «Усть-Большерецка», встряхнул измученных вынужденным бездельем моряков.

— Товарищ капитан, — постучавший в дверь каюты матрос, не дожидаясь разрешения войти, просунул голову внутрь, натолкнувшись на заспанный взгляд командира. — Товарищ капитан, получен приказ на экстренный сеанс связи!

— Иду! — Моряк соскочил с узкой койки, ринувшись на выход.

Субмарина, избавляясь от части балласта, тянувшего ее ко дну, медленно всплывала. Штырь антенны выскользнул из похожего на высокий плавник ограждения рубки. Летающий ретранслятор, круживший где-то в тысячах верст от ее позиции, разразился потоком шифрованных радиограмм на коротких волнах, позволявших вести передачу с гораздо более высоким темпом, чем на сверхдлинных. Радист, обслуживавший бортовой комплекс связи, обернувшись к втиснувшемуся в его крохотную, забитую аппаратурой рубку капитану,

выдохнул:

— Получен приказ на нанесение удара!

— Боевая тревога! Погружение тридцать. Курс сто десять. Торпедный отсек, зарядить ракетами первый и второй аппараты!

Капитан, отдавая приказы, не ощущал ни волнения, ни азарта — он просто делал свою работу, как делал ее каждый из находившихся на борту русской подлодки людей, по собственной воле надевших черные мундиры военных моряков. В прочем, люди по-прежнему почти бездействовали. В торпедном отсеке гидравлические приводы системы автоматизированной перезарядки «Мурена» подхватили со стеллажей массивные семиметровые цилиндры, втолкнув их в трубы торпедных аппаратов. В этих цилиндрах, герметичных транспортно-пусковых контейнерах, находились крылатые ракеты 3М14Э комплекса «Калибр-ПЛ». Тихоокеанские «Варшавянки» прошли модернизацию, превратившую их в ракетно-торпедные субмарины, какими были все подлодки проекта 877, прежде поставляемые на экспорт, в Китай, Вьетнам или Алжир. И теперь командир Б-345 готовился впервые применить новое оружие по реальной цели.

Внезапно шум винтов разорвал царившее на глубине безмолвие, и акустик скороговоркой сообщил:

— Надводная цель по пеленгу двести пятьдесят. Противолодочный фрегат типа «Юбари»!

Напоминание русских моряков о том, что у России есть подводный флот, было не из тех, что легко оставить без внимания. Тысячи рядовых японских солдат и матросов заплатили жизнями за беспечность своих адмиралов, и те, как водится, теперь усердно дули на воду. Большая часть японских кораблей была направлена на север, к Курилам и Камчатке, для прикрытия коммуникаций. Там же действовало и большинство патрульных самолетов Р-3 «Орион» и Р-1. Но кое-что осталось и в водах метрополии.

Эскортный миноносец DE-228 «Юбецу» был одним из самых старых кораблей Морских сил самообороны, но представлял собой эффективную для своих тысячи семисот тонн полного водоизмещения боевую единицу. Он мог уничтожать подлодки противника с помощью торпед и реактивного бомбомета «Бофорс», на мелководье вполне успешно заменявшего более дорогие ПЛУР. Восемь ракет «Гарпун» представляли смертельную опасность для любого корабля вплоть до ракетного крейсера, хотя мало кто на борту японского фрегата верил, что им придется вести огонь по такой цели. А противовоздушную оборону обеспечивала универсальная артустановка калибра семьдесят шесть миллиметров. И сейчас этот корабль стремительно сближался с «Усть-Большерецком», пронзая водную толщу импульсами подкильной гидролокационной станции OQS-4.

— Торпедные аппараты с третьего по шестой товсь, — скомандовал капитан, и, получив подтверждение от командира БЧ-3, приказал: — Пли!

Четыре противокорабельные торпеды 53-65К покинули торпедные трубы «варшавянки», устремившись к цели по прямой. Их кислородные турбины, позволявшие развивать скорость до сорока пяти узлов, были достаточно шумными, чтобы быть услышанными акустиком «Юбецу» через считанные секунды после залпа. Японский РБУ выпустил залпом шесть реактивных глубинных бомб, а торпедный аппарат левого борта «выплюнул» навстречу им три малогабаритные торпеды «Марк-46».

Эхо подводного взрыва известило моряков «Варшавянки» о том, что первая выпущенная ими торпеда была уничтожена заградительным огнем бомбомета. Еще одну поразили японские противоторпеды в полутора милях от фрегата. Две оставшиеся достигли цели.

Два взрыва слились воедино, и громкий гул разнесся в глубине на много миль окрест. Могущества двух трехсоткилограммовых боевых частей хватило, чтобы девяностометровый корпус фрегата «Юбецу» переломился пополам, обрекая десятки остававшихся в его трюме людей на мучительную гибель от удушья в отсеках тонущего корабля. А капитан «Усть-Большерецка», ни на миг не задумываясь о гибнущих в нескольких милях от него чужих моряках, скомандовал: