День поминовения

Кристи Агата

– Совпадение – вещь поистине поразительная, – заметил Тони.

– Спустя какое-то время вы вторично появились в Лондоне и возобновили знакомство с Айрис Марль, однако под разными предлогами вы увиливали от посещения их дома и предпочитали оставаться в тени, чтобы ее родственники не заподозрили ваших истинных намерений. Наконец вы попытались склонить ее к тому, чтобы она вступила с вами в тайный брак.

– Потрясающе! – сказал Энтони. – И как вам только удалось добыть все эти сведения? Ну, оружейные заводы еще туда-сюда. Но откуда вы узнали, в каких выражениях я угрожал Розмэри? Или какую любовную чепуху я нашептывал Айрис? Не станете же вы меня уверять, что все это входит в компетенцию известной организации, ведающей делами государственной безопасности?

Рейс метнул на него быстрый взгляд:

– Вам придется многое объяснить нам, Морелли.

– Объяснить?

С какой стати? Даже если все ваши факты верны, из этого ничего не следует. Свой срок я отбыл. Знакомства каждый выбирает по своему вкусу. И естественно, если я влюбился в очаровательную девушку, то мне не терпится жениться на ней.

– До того не терпится, что вы торопитесь тайно с ней обвенчаться, лишь бы ее родственники не успели навести справки о вашем прошлом. Ведь Айрис Марль богатая наследница.

Энтони благодушно кивнул:

– Знаю, знаю. Там, где замешаны деньги, родственнички в лепешку расшибутся, но разведают все досконально. Сама Айрис пока не посвящена в мое темное прошлое, и слава богу.

– Боюсь, что ей недолго осталось пребывать в неведении.

– Очень жаль, – отозвался Энтони.

– Вы, кажется, не отдаете себе отчет…

Энтони со смехом прервал его:

– Разрешите докончить за вас вашу мысль? Розмэри Бартон раскрыла тайну моего преступного прошлого, и я с ней разделался. Джордж Бартон начал поглядывать на меня с подозрением – я избавился и от него. Теперь на повестке дня ограбление богатой наследницы. Очень милая, вполне законченная картина, но беда в том, что у вас нет никаких доказательств!

Рейс несколько минут пристально разглядывал его, потом поднялся с кресла.

– Все, что я вам сейчас говорил, – бесспорная истина, – произнес он. – И все это ни к черту не годится, главное, мне не подходит.

– Что же именно? – Энтони не спускал с него глаз.

– Вы! Вы не подходите! – Рейс повернулся и зашагал по комнате. – Все отлично получалось, пока я не увидел вас. Но теперь я вас увидел – и все мое построение рухнуло. Вы не преступник. А если вы не преступник, значит, вы работаете на нас. Ну как? Я угадал?

Энтони молча смотрел на него, постепенно расплываясь в улыбке. Потом он промурлыкал себе под нос:

– «Но знатная леди и Джуди О’Грэди всегда и во всем равны…» [70] Да, полковник, рыбак рыбака видит издалека! Недаром я так опасался столкнуться с вами. Я предвидел, что вы догадаетесь, кто я. А мне необходимо было сохранять инкогнито – вплоть до вчерашнего дня. Слава богу, теперь дело сделано: вчера я получил сведения, что шайка, организовывавшая диверсии на военных заводах Европы, наконец у нас в руках. Это плод трехлетней работы. Чтобы выполнить задание, я должен был завоевать доверие этой шайки – ходил на тайные собрания, подбивал рабочих на саботаж – словом, создавал себе репутацию. Потом решено было, что я должен своими руками устроить крупную диверсию и угодить за решетку. Тут уже никаких подделок быть не могло – отсидеть пришлось всерьез. Когда меня выпустили из тюрьмы, я почувствовал, что отношение ко мне переменилось. Руководство организации, имевшей, кстати, разветвленную сеть по всей Европе, очевидно, сочло, что я выдержал проверку, и направило меня в Лондон уже как своего агента. Я остановился в «Кларидже» и получил инструкцию сойтись поближе с лордом Дьюсбери, а для этого мне надо было втереться в лондонский высший свет. Я успешно разыгрывал роль светского бездельника и в этом качестве познакомился с Розмэри Бартон. В один прекрасный день я, к своему ужасу, обнаружил, что она откуда-то знает, что я сидел в тюрьме под именем Тони Морелли. Я испугался – испугался за нее. Доведись моим дорогим коллегам-саботажникам прослышать о том, что она в курсе дела, ее бы в два счета убрали. Поэтому я и старался как-то запугать ее, заставить держать язык за зубами. Однако положиться на Розмэри в этом смысле было бы рискованно, и я решил уйти, исчезнуть, прекратить с ней знакомство. Но тут я увидел Айрис – и поклялся, что когда-нибудь еще вернусь в этот дом. И женюсь на ней. Когда основная часть задания была выполнена, я снова приехал в Лондон и встретился с Айрис. Правда, их дом я по-прежнему обходил стороной, поскольку знал, что ее домочадцы непременно начнут наводить обо мне справки, а мне еще некоторое время надо было оставаться в тени. Но за Айрис я очень тревожился. Вид у нее был совершенно больной и замороченный, а Джордж Бартон, судя по всему, вел себя необъяснимо странным образом. Я стал уговаривать ее обвенчаться со мной, не ставя никого

в известность. Она отказалась – и, может быть, правильно сделала, а Джордж буквально силой затащил меня на свой вечер. Когда все рассаживались, он громогласно объявил, что ждет и вас. Тут на всякий случай я решил сказать, что повстречал старого знакомого и, может быть, буду вынужден уйти немного раньше. Между прочим, я действительно заметил в зале одного парня, которого знал в Америке, – некий Колмен, Мартышка Колмен, – он-то, по-моему, успел меня забыть. Уйти я хотел только для того, чтобы избежать встречи с вами. Я еще находился при исполнении служебных обязанностей. Все дальнейшее вы знаете. К смерти Джорджа, равно как и к смерти Розмэри, я не причастен. И я не знаю, кто их убил.

70

Строка из баллады «Женщины» Редьярда Киплинга (сборник «Баллады казарм», 1892–1896).

– А что вы предполагаете?

– Убийцей мог быть либо официант, либо один из пяти человек, сидевших за столом. Официант – маловероятно. Я исключаюсь, Айрис тоже. Остаются Сандра Фарадей и Стивен Фарадей – возможно, они действовали порознь, а возможно, и сообща. Но если хотите знать мое мнение, то наиболее подходящая кандидатура – Рут Лессинг.

– Ваше мнение на чем-нибудь основано?

– Ни на чем. Просто мне кажется, что она способна на убийство. Правда, не представляю себе, как она могла это осуществить практически. И в этот раз, и год назад она занимала за столом такое место, которое исключает возможность опустить яд в бокал намеченной жертвы. Вообще, чем больше я думаю о вчерашней истории, тем невероятнее мне кажется сам факт, что Джордж Бартон был отравлен. А между тем это так.

Помолчав, Энтони добавил:

– Меня смущает еще одна вещь. Удалось ли вам выяснить, кто отправил Джорджу анонимные письма, из-за которых заварилась вся эта каша?

– Нет, не удалось. Я уже решил было, что обнаружил автора, но мои подозрения не подтвердились.

– Видите, это все означает, что кто-то знает, что Розмэри Бартон была убита. И если мы не примем срочных мер, этот человек окажется следующей жертвой!

Глава 11

Из телефонного разговора Энтони Браун узнал, что Люсилла Дрейк собирается в пять часов пойти к своей старинной приятельнице на чашку чаю. Приняв в расчет непредвиденные случайности (возвращение за забытым кошельком или за зонтиком, который, пожалуй, все-таки лучше захватить – мало ли что), а также длительное стояние на пороге, когда отдаются последние распоряжения по хозяйству, Энтони решил, что явиться на Элвастон-сквер надлежит не раньше чем в двадцать пять минут шестого. Он хотел повидать Айрис, а не ее тетку. Если бы он нарвался на Люсиллу, то, судя по всему, ему вряд ли удалось бы спокойно поговорить со своей невестой с глазу на глаз.

Дверь открыла горничная (классом явно ниже, чем Бетти Арчдейл, и далеко не такая нахальная), которая сообщила, что мисс Айрис только что вернулась и находится в кабинете.

– Спасибо, не беспокойтесь. Я сам найду дорогу, – сказал он и, одарив горничную улыбкой, прошел мимо нее в кабинет.

Айрис резко обернулась на скрип двери:

– Ах, это ты?!

Он быстро подошел к ней:

– Что-нибудь случилось, дорогая?

– Нет, ничего. – Она запнулась, потом торопливо заговорила: – Ничего, ничего особенного. Просто меня сейчас чуть не сбила машина. Я, конечно, сама виновата. Я как-то задумалась и переходила дорогу, не глядя по сторонам, а из-за угла на большой скорости вывернула машина…

Он взял ее за плечи и слегка встряхнул:

– Айрис, ну куда это годится? Как можно посреди мостовой ни с того ни с сего задумываться. В чем дело, родная? Что с тобой происходит?

Айрис подняла на него глаза – расширенные, потемневшие от страха. Он разгадал их выражение еще раньше, чем она произнесла тихо и торопливо:

– Я боюсь.

К Энтони вернулся его обычный чуть насмешливый тон. Он сел на диван и усадил Айрис рядом с собой.

– Давай-ка выкладывай все начистоту.

– Не знаю, право, должна ли я тебе говорить.

– Это еще что за новости? Ты, кажется, подражаешь героине третьеразрядного романа, которая в первой же главе заявляет, что не может открыть герою свою ужасную тайну, хотя причин для этого нет никаких, кроме желания автора чем-то занять героя и тем самым растянуть повествование еще на двести страниц.

На лице Айрис промелькнула едва заметная улыбка.

– Я бы тебе рассказала, Энтони, но я не знаю, что ты подумаешь. В это так трудно поверить…