День поминовения
Шрифт:
Мисс Уэст была высокая, очень миловидная шатенка лет двадцати пяти. В ее хорошо поставленном голосе сквозило с трудом сдерживаемое волнение.
– Слушаю вас, мисс Уэст, – произнес Кемп деловым тоном.
– Я прочла в газетах о происшествии в «Люксембурге»… о том, что там внезапно умер…
– Мистер Джордж Бартон? Да, и что же? Вы его знали?
– Немного… вернее, очень мало. В сущности говоря, я его почти не знала.
Кемп испытующе посмотрел на нее и отбросил свое первое скороспелое предположение. У Хлои Уэст был вполне порядочный и добродетельный, даже чересчур
– Будьте любезны, назовите для начала свое полное имя и адрес.
– Хлоя Элизабет Уэст, Мерривейл-Корт, дом пятнадцать, Майдавейл. По профессии я актриса.
Кемп еще раз испытующе взглянул на нее краешком глаза и решил, что она, пожалуй, говорит правду. Актриса, и, конечно, не эстрадная, а драматическая. Видно, что девушка серьезная, несмотря на хорошенькую мордашку.
– Итак, мисс Уэст?
– Когда я прочитала о смерти мистера Бартона и о том, что ведется расследование, я подумала, что, может быть, я должна пойти в полицию и рассказать, что мне известно. Я посоветовалась со своей приятельницей, и она со мной согласилась. Я далеко не уверена, что все это имеет отношение к смерти мистера Бартона, но… – Тут мисс Уэст запнулась.
– Предоставьте судить об этом нам, – сказал Кемп самым любезным тоном. – Просто расскажите все как есть.
– В настоящее время я не занята в спектаклях, – начала мисс Уэст. («Творческий отпуск!» – чуть было не сказал инспектор Кемп, который был знаком с лексиконом безработных актеров.) – Но моя фамилия значится в списках театральных агентств, а в бюллетене «Рампа» была помещена моя фотография. Думаю, что по этой фотографии меня и разыскал мистер Бартон. Он встретился со мной и объяснил, что хочет поручить мне одну вещь.
– Что же именно?
– Он рассказал, что дает для своих друзей обед в «Люксембурге» и думает устроить им сюрприз. Он принес фотографию какой-то девушки и попросил загримироваться под оригинал. Ему казалось, что мы похожи, что похож и цвет волос. И черты лица.
Кемпа внезапно осенило. Ну конечно! Фотография Розмэри на письменном столе Джорджа, в его кабинете на Элвастон-сквер! Девушка напомнила ему именно эту фотографию. Она была и впрямь похожа на Розмэри Бартон. Может быть, сходство нельзя было назвать разительным, но тип лица и общий облик совпадали.
– Он принес мне и платье, которое я должна была надеть. Оно у меня с собой. Шелковое платье, серовато-зеленого цвета. Я должна была сделать точно такую же прическу, как у девушки на фотографии – фотография была цветная, – и усилить сходство с помощью грима. Затем я должна была приехать в «Люксембург», войти в зал во время концерта, когда будут притушены огни, и незаметно подсесть к столу мистера Бартона, на оставленный для меня свободный стул. Он специально пригласил меня в «Люксембург» позавтракать и показал этот стол.
– Почему же вы туда не пришли?
– Потому что в тот самый вечер, около восьми часов, кто-то… мистер Бартон… позвонил мне и сказал, что все откладывается. Он обещал на следующий день сообщить, когда состоится этот обед. А наутро я прочла в газете о его смерти.
– И тогда вы пришли
– Видите ли, когда я сняла трубку, мне в первый момент показалось, что это не мистер Бартон, а кто-то другой. Я не узнала его голос.
– Но говорил мужчина?
– Да, конечно, хотя голос был какой-то хриплый, словно простуженный.
– И больше ничего он не сказал?
– Больше ничего.
Кемп задал ей еще несколько вопросов, но ничего нового не узнал.
После ее ухода он обратился к сержанту Поллоку:
– Вот и разгадка знаменитого плана Джорджа Бартона. Недаром все гости обратили внимание на то, что, когда зажгли свет, он сидел и глядел на пустой стул с ошарашенным видом. Он не мог взять в толк, почему его драгоценный план провалился.
– Вы думаете, сэр, что это не он ей звонил?
– Упаси боже! Конечно, не он. Я даже не уверен, что звонил мужчина. Хриплый голос – хороший камуфляж, тем более по телефону. Ну-ну, мы, кажется, понемножку подвигаемся вперед… поглядите, пришел ли мистер Фарадей, и, если он тут, пусть войдет.
Глава 9
Внешне сохраняя спокойствие и невозмутимость, Стивен Фарадей вошел в подъезд Скотленд-Ярда. Но внутри у него все сжималось, на душе была невыносимая тяжесть. Утром ему казалось, что все как будто сошло благополучно. Для чего инспектору Кемпу понадобилось приглашать его одного в Скотленд-Ярд, да еще с таким многозначительным видом? Что он знает или подозревает? В любом случае у него могут быть только самые неясные подозрения. Главное, сохранять спокойствие и ни в чем не признаваться.
Без Сандры он чувствовал себя до странности одиноким и потерянным. Любая опасность казалась вполовину меньше, если они встречали ее вдвоем. Пока они вдвоем, у них есть силы, воля, мужество. Один, без нее, он ничто, ровным счетом ничто. Интересно, ощущает ли Сандра то же самое? Что-то она сейчас делает? Наверное, сидит в родительском доме, как всегда молчаливая, спокойная, гордая, не выдавая ничем, какой страх гнездится в ее сердце.
Инспектор Кемп принял его вежливо, но сдержанно. За другим столом в той же комнате Стивен заметил полицейского, державшего наготове блокнот и карандаш. Кемп пригласил Стивена присесть и обратился к нему сугубо официальным тоном:
– Мистер Фарадей, вам предлагается дать свидетельские показания. Все, что вы имеете нам сообщить, будет занесено в протокол, который вам придется прочесть и подписать. Мой долг – предупредить вас, что вы имеете право отказаться от дачи показаний, а кроме того, можете потребовать присутствия вашего адвоката, если вы этого пожелаете.
Стивен был ошеломлен, но не подал виду. Он даже попытался саркастически улыбнуться.
– Все это звучит очень грозно, инспектор.
– Ясность прежде всего, мистер Фарадей.